— Что бы он ни предложил, Дадли, я запрещаю тебе это брать, — резко произнес дядя Вернон.
Великан мрачно усмехнулся.
— Да ты чего разволновался–то, Дурсль? — насмешливо спросил он. — Да мне б и в голову не пришло его кормить — вон он у тебя жирный–то какой.
Да это же единомышленник! Е–ди–но-мыш–лен–ник!
— Вы пришли, чтобы забрать меня в Хогвартс, сэр? — вежливо произнес я, ловя на себе удивленный взгляд тети и дяди.
Великан сделал глоток чая и вытер рукой блестевшие от жира губы.
— Зови меня Хагрид, — просто ответил он. — Меня так все зовут. А вообще да, я тебя забрать пришел.
— Спасибо, но вряд ли мои родственники меня отпустят.
У Хагрида был такой вид, словно его обдали холодной водой.
— Извините, — быстро сказал я.
— Извините?! — рявкнул Хагрид и повернулся к Дурслям, которые спрятались в тень. — Это им надо извиняться! Я… э-э… знал, что ты наших писем не получил. Но, в любом случае, их разрешение не требуется. Спасибо хоть на том, что они сказали тебе, что ты волшебник.
— Они не говорили об этом, сер. — сказал я. — Мне сообщил об этом мой друг.
— НЕ ГОВОРИЛИ? — прогрохотал Хагрид, вскакивая на ноги. — Ну–ка погоди, разберемся сейчас!
Казалось, разъяренный великан стал еще больше и заполнил собой всю хижину. Дурсли съежились от страха у дальней стены.
— Вы мне тут чего хотите сказать? — прорычал он, обращаясь к Дурслям. — Что этот мальчик — этот мальчик! — ничегошеньки и не знал, пока ему не сказал… — Хагрид на секундочку остановился и обернулся ко мне. — Друг?
Я ошибочно решил, что разговор со змеями — это обычное дело для волшебников. Зелел ведь не разу не говорил о том, что это ненормально, а значит, сие вполне приемлемо.
— Да, друг. Он сказал мне всего пару дней назад. Вас познакомить? — я доверчиво улыбнулся, смотря на великана.
— А он разве тут? — как–то с подозрением посмотрел на меня Хагрид.
— Тут он, тут, — кивнул я. — Зелел, ты там не уснул?
Из–под моего рукава, что для меня было уже вполне привычно, вылезла змея. В следующий миг я пожалел, что хотя бы не предупредил Дурслей и самого Хагрида о том, кто есть мой друг.
Тетя Петунья давно так не кричала. Дядя Вернон, казалось, был уже готов выстрелить со сломанного ружья, Дадли закрыл глаза своими жирными ручонками. Даже у Хагрида зрачки как–то расширились.
Хотя я до сих пор не понял от чего: удивления или страха.
— Гарри, не вс–с–се волш–ш–шебники могут говорить с–с–со з-змеями. Ты с–с–сейчас в довольно странной с–с–ситуации…
Хагрид подошел ко мне.
— Э-э, Гарри, не все волшебники…
— Могут говорить со змеями? — перебил великана я, тот вопросительно на меня посмотрел. — Я знаю, Зелел только что это сказал. Это что, так плохо?
— Нет, Гарри. Э–э–э, скорее просто странно. Так что, э–э–э, Гарри, едем в школу?
От меня не скрылось то, что Хагрид быстро сменил тему, но указывать ему на это я все же не стал.
— А там будет физика? Или химия?
Но Хагрид просто отмахнулся от этого вопроса.
— Нет, Гарри. Ну, будет что–то похожее… Но магия ведь не поддается магловским наукам…
— Не всегда, Хагрид. Вот ты ведь сейчас стоишь, а не летаешь, так?
— Это да, — великан непонятливо на меня смотрел.
— Это гравитация, Хагрид. Значит, где–то все же работают магловские науки, — я улыбнулся во все зубы.
У Хагрида был довольно смешной вид.
— Странный ты, Гарри… Э–э–э, но избранные и не такие странные бывают.
— Избранные? — теперь была моя очередь ничего не понимать.
— ДУРСЛЬ! — прогремел Хагрид.
Дядя Вернон, побледневший от ужаса, что–то неразборчиво прошептал. Хагрид отвернулся от него и посмотрел на меня полубезумным взглядом.
— Но ты же знаешь про своих родителей… ну, кто они были? — с надеждой спросил он. — Да точно знаешь, не можешь ты не знать… к тому же они не абы кто были, а люди известные. И ты… э-э… знаменитость.
— Что? — я не верил своим ушам. — Разве мои мама и папа… разве они были известными людьми? И вообще, я ведь вроде говорил, что ничегошеньки о них не знаю.
— Значит, ты не знаешь… Ничегошеньки не знаешь… — Хагрид дергал себя за бороду, глядя на меня изумленным взором. — Ну ничего. Слушай, Гарри, они были…
Дядя Вернон внезапно обрел дар речи.
— Прекратите! — скомандовал он. — Прекратите немедленно, сэр! Я запрещаю вам что–либо рассказывать мальчику!
Хагрид посмотрел на него с такой яростью, что даже куда более храбрый человек, чем дядя Вернон, сжался бы под этим взглядом. А когда Хагрид заговорил, то казалось, что он делает ударение на каждом слоге.