— Но это не значит, что мы должны сидеть без завтрака! — тетя Петунья подошла к своему мужу. — Живо на кухню, отродье!
Это воспоминание сменилось на другое. Не менее счастливое, однако все лучше, чем мое нынешнее положение.
— Гарри? Ты где? — Дадли бегал по двору с дубинкой в руках и искал меня.
— Он, наверное, пошел жаловаться мамочке! — один из его дружков подошел к нему и они засмеялись всей компанией.
— Пойдемте! Там шоу Генри Филдинга начинается! Говорят, он лучший фокусник, — еще один мальчик подошел к Дадли. После все эти его «друзья» побежали домой.
А я тихо плакал, спрятавшись за каким–то деревом.
Но чем старше я становился, тем лучше становились воспоминания.
— Зелел, а подашь книгу по физике?
— Какую из-з дес–с–сяти? — змея посмотрела на меня хитрыми глазами.
— Которая вон там, — я указал пальцем на дальний угол комнаты, куда мне так сильно лень было идти.
— Я змея, а не с–с–супермен, Гарри. Не подобает царям таки–и–ие тяжес–с–сти холопам нос–сить…
Ох, а вот и этот знаменательный момент.
— Ты волшебник, Гарри.
А потом в моей жизни появилось нечто большее, чем говорящая змея и добрый великан.
В памяти всплыл образ беловолосой девушки и парня, что был чернее ночи.
— Гарри, ты идешь? — красные глаза излучали радость.
— Куда? — я растерялся.
— Боже, Гарри! Ты из поезда выходишь или нет! — крикнула она. — Странный ты сегодня!
— Не обращай на нее внимание, Гарри, — темноволосый парень с бинтами на глазах недобро ухмыльнулся. — У дамы ПМС.
Я вышел вместе с ними из поезда, наблюдая, как эта парочка ссорится.
— Джек, ты слишком много на себя берешь! — вампирша тыкнула пальцем в щеку парню, а тот только улыбнулся еще шире.
— Лилит, я конечно понимаю, что в эти дни сложно себя контролировать… — медленно проговорил он, наблюдая, как девушка краснеет от злости и стеснения.
— Заткнись! — визжит одна.
Я прожил короткую жизнь, зато не скучную. Мне уже совсем не жаль, что я, возможно, сейчас умру. Веки тяжелеют, глаза закрываются сами собой, а я просто отдаюсь в руки Морфея, понимая, что, возможно, тот меня потом Танатосу передаст…
Так, вроде бы могу пошевелить ногами. Руки тоже двигаются, правда я чувствую себя странно. Осталось только глаза открыть. Вот… Ну, спальня как спальня. Ничего необычного. Я еще больше скажу, одна из спален Слизерина. А если быть совсем точным, то моя.
Мне это все приснилось? Хотя нет, все же это странное чувство никак не может пропасть.
Я опустил глаза, рассматривая собственное тело. Так, ну лапы как лапы. Шерсть как шерсть. Ну ушки, как у всех нормальных лю…
— Твою ж налево! Я — кролик!
Часть 41
POV ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ
Когда я очнулся, долго не решался открыть глаза.
Вроде бы сейчас я должен быть в своем теле, которое в свою очередь находится в одной из спален подземелья Слизерин. Вроде бы сейчас должно быть утро, а исчезновение Поттера никто так и не заметит, ибо время в разных измерениях течет по–разному. Вроде бы я должен быть счастлив, что правда, однако я еще и боюсь. Мне никогда не доводилось разговаривать с кем–то живым помимо самого себя и своей копии, что несколько пугает меня.
Ведь сейчас я открою глаза, а Джек, что должен находиться в этой же комнате, скажет мне «Доброе утро», когда я отвечу тем же. Но что я буду делать потом? Право, я знаю, что бы сделал Поттер, ибо наблюдал за его жизнью, но что сделал бы я? Именно я?
Ведь велика вероятность, что кто–то наподобие Джека и Лилит заподозрит, что я вовсе не тот Гарри, что был раньше. Однако, зная об их способностях, я должен признать, что они, вероятно, знают, что случилось.
Я живо прогнал подобные мысли и прислушался к ощущениям, все еще не решаясь открыть глаза.
Теплое одеяло и мягкий матрас казались раем, если сравнить их с жестким диваном, где я раньше спал. Мои пальцы, дрожа, дотронулись до бархатной на ощупь простыни. Я медленно вдохнул чистый воздух.
Слезы счастья катятся из–под прикрытых глаз, но я резко вытираю их рукой. Сейчас совсем не время плакать.
Раз.
Два.
Три.
Я медленно открываю глаза, восхищая всем, чем только можно. Пожалуй, я единственный в мире человек, готовый целовать тут даже пыль.