Выбрать главу

Гера прерывисто вздохнул и, отстранившись, посмотрел на меня, а потом поднялся и стал быстро раздеваться. Сбросив с себя одежду, он лёг на меня, и опять стал нежно целовать меня сначала в губы, потом в шею, постепенно опускаясь всё ниже и ниже….

Гера спал, а я оперевшись на локоть рассматривала его. Я понимала, что больше никогда не увижу его, и испытывала боль от этого. Хотелось запомнить каждую чёрточку его лица, каждую, даже самую мелкую деталь. Во сне с его лица исчезло выражение лёгкой усталости от жизни, и оно стало мальчишеским. Я осторожно провела пальцем по его бровям, потом по щеке, а потом обвела контур губ и, наклонившись, легонько поцеловала его. Он что-то неразборчиво пробормотал во сне и прижал меня к себе. Я легла и, обняв его за талию, прижалась к нему.

Я влюбилась, и не видела больше смысла отрицать это. Не смотря на то, что я знала, что Гера вампир, и что он убивает людей, и считает нас недалёкими существами, и относиться к нам пренебрежительно, я любила его. Но я понимала, что будущего у нас нет. И я последний раз нахожусь так близко к нему. От этого становилось только больнее, и я закрыла глаза пытаясь выкинуть эти мысли из головы и просто наслаждаться этими последними секундами счастья. Незаметно для себя я заснула.

— Майя?! — Гера дышал мне чуть ли в ухо, и мне стало щекотно. — Проснись, спящая красавица. Через три часа у нас самолёт, — Гера опять стал водить рукой по моему телу.

Я открыла глаза и посмотрела на его смеющееся лицо. Он был в приподнятом настроении, а я в очередной раз испытала боль, понимая, что расставание уже близко. Но я заставила себя улыбнуться и бодро сказала:

— Я буду готова через тридцать минут, — и пошла в ванную комнату.

Став под душ, я стала себе повторять: «Только не расклеивайся, и не показывай, что тебе больно, иначе он начнёт тебя жалеть. А тебе нужна не жалость, а любовь. Потом, дома, у тебя будет не один месяц, чтобы плакать и биться в истерике, вспоминая его».

Когда я вышла из душа, Гера с кем-то разговаривал по телефону. Увидев меня, он весело сказал в трубку:

— Ладно, остальное вечером! — и отключился.

Его лицо сияло от радости, а я ощутила укол ревности. «Наверное, он разговаривал с Иви». Но я тут же постаралась отогнать от себя эту мысль, и через силу улыбнулась ему.

— Представители Комитета уже направляются в Москву, чтобы засвидетельствовать победу, — Гера ослепительно улыбнулся. — Такого ещё в истории Игр не было!

— А что ты будешь делать со своим братом? — спросила я.

— Сначала поблагодарю его за то, что он помог мне установить новый рекорд. А потом… — он осёкся, — Ну, это не важно, — он подошёл ко мне и, обняв, оторвал от пола. — Майя! Мы войдём с тобой в историю Игр, навсегда! Неужели ты не рада? — и наклонившись, поцеловал меня в шею.

— Рада! — воодушевлённо произнесла я, хотя сама предпочла бы не участвовать в этих играх вообще.

Высвободившись из его рук, я пошла в комнату и, достав джинсы и свитер, стала одеваться. Гера стал в дверном проёме и, наклонив голову набок, стал наблюдать за мной.

— Надо тебя переодеть, — сказал он. — Мне кажется, в вечернем платье ты будешь смотреться великолепно.

— Мне казалось, что представителям Комитета важно, чтобы я была жива, и я думаю, им будет совершенно наплевать, как я одета.

— Им — да. А мне — нет, — ответил Гера. — Когда приедем в Москву, я узнаю у Иви, где она себе покупает одежду, и свожу тебя в этот магазин.

— Спасибо, Гера, но не надо, — ответила я, испытав ещё один укол ревности.

— Надо!

— Видно будет, — сказала я, и чтобы как-то прекратить разговор на эту тему, спросила. — А поесть я успею?

— Конечно!

— Хорошо. Тогда сейчас расчешу волосы, и мы можем выдвигаться, — я улыбнулась Гере, а на сердце с каждой минутой всё больше и больше надвигалась чёрная туча тоски. Он был ещё рядом со мной, а я уже скучала по нему.

Когда мы уже подлетали к Москве, я спросила у Геры:

— А как всё будет происходить? И мне надо что-то делать или говорить?

— Нет, от тебя уже ничего не требуется. Представители Комитета убедятся, что это именно ты, и всё. Говорить они с тобой не будут. Не бойся, уже сегодня вечером ты вылетишь домой.

— Хорошо, — ответила я, пытаясь не расплакаться от понимания того, что скоро расстанусь с Герой.

Но настоящую боль я испытала, когда мы приземлились в аэропорту Москвы. Как только мы вышли из терминала, к Гере грациозной походкой подошла сногсшибательная блондинка, и гортанно пропела: