— Осмотр закончен? — он ухмыльнулся, и мы плавно тронулись.
Я отвела от него взгляд и попыталась сосредоточиться. Но у меня в голове не умещалась всё это и я невидящим взглядом смотрела в окно, ничего не понимая.
— У тебя паспорт с собой?
— Что? — тупо переспросила я.
— Паспорт у тебя с собой? — повторил он.
— Да.
— Прекрасно, значит в путь!
— Какой путь?
— Дальний, — весело ответил он.
— Мне завтра на работу. Я никуда не хочу ехать, — растерянно сказала я.
— Забудь про свою работу на шесть недель, и уж тем более, тебя никто не спрашивает, чего ты хочешь, — с ухмылкой произнёс он.
Первый шок прошёл, а услышав его слова, во мне поднялась волна негодования, и я с сарказмом спросила:
— Да неужели? А надо бы! Я сказала, что я никуда не поеду! Если ты не остановишь машину, я выпрыгну на ходу!
— Интересно как? В машине центральный замок, или ты собираешься просочиться через щель?
— Я могу просочиться через окно!
— Попробуй!
Я стала нажимать на кнопку стеклоподъёмников, но ничего не произошло. Незнакомец усмехнулся, и меня это ещё больше разозлило.
— Тебе ведь всё равно надо будет заправлять машину. Если ты сейчас мене не отпустишь, я на АЗС такой крик устрою, что тебе мало не покажется, — упрямо сказала я.
— Давай-ка я тебе кое-что объясню детка, — раздражённо сказал мужчина. — Попробуешь сбежать, умрёшь очень быстро. На тебя открыта охота, и по твоим следам идёт пять охотников. У тебя есть только один шанс выжить — держаться поближе ко мне.
— На меня охота? Но за что? — испуганно спросила я.
Неужели из-за книги? Но это же глупо! Её и читало то человек сто от силы! Висит себе на одном из сайтов, про неё практически никто не знает. Да и куча народу пишет про вампиров. Почему я?
— Это что из-за книги?
— Отчасти.
— Но ведь это глупо! Это же просто художественный вымысел! Да её практически и не читают! Если хотите я её вообще удалю! Там ведь ничего интересного не написано!
— Это как посмотреть! Некоторые вещи описаны очень правдиво!
— В каком смысле? — я оторопела от его слов.
— В прямом. Большая часть, конечно, полный бред, но кое-что нас заставило задуматься.
Я смотрел на него открыв рот, а потом, взяв себя в руки, спросила:
— Для начала я хочу прояснить один момент. Ты на самом деле вампир, или я сошла с ума? — и затаила дыхание.
— Вампир, и ты не сошла с ума, — спокойно ответил он.
— И я что, тоже теперь стану вампиром, — спросила я, притрагиваясь в своей шее.
— Конечно, нет. Вспомни, что ты написала про адаптацию. Это передаётся только через кровь.
— И на том спасибо, — с облегчением сказала я. — Но, подожди, это всё равно глупо убивать меня из-за книги, о которой никто практически не знает.
— Да твоя книга дело десятое. И охота на тебя открыта не из-за неё.
— Тогда почему именно мне оказана такая честь — быть главным блюдом в меню? — с сарказмом спросила я.
— Не льсти себе, ты не главное блюдо, их в меню семь. Ты одна из многих.
— Ой, ну спасибо! Это существенно меняет дело!
— Не ёрничай.
— Тогда объясни всё нормально.
— Хорошо, слушай. Раз в двенадцать лет мы проводим свои, так сказать, Олимпийские игры. Собирается семь команд, от каждого из кланов, из семи вампиров — шесть охотников и один защитник. Каждая из команд выбирает человека, которого будет охранять защитник, и на которого будут охотиться другие охотники из других команд. Охотники разъезжаются по территориям других кланов, а защитник с человеком может перемещаться только внутри своей территории. Таким образом, на одного защитника приходиться шесть охотников, по одному из каждого клана. Игры проходят шесть недель, и выигрывает та команда, в которой охотники убили больше всего людей, или та, в которой выжил человек. Я твой защитник.
У меня всё внутри сжалось от страха, и я в немом изумлении рассматривала мужчину.
— Что за дурацкие игры? — с трудом выдавила я из себя.
— Это весело и хоть как-то нас развлекает, — он пожал плечами. — Вам этого не понять.
— Это так весело, что обхохочешься, — у меня, похоже, начиналась истерика, потому что мне действительно хотелось хохотать. — Куда уж нам убогим вас понять и ваши игры.
Сначала я смеялась до коликов в животе, а потом пару раз икнув, почувствовала, что по лицу кататься слёзы, и смех перешёл в плачь. Мой защитник молча терпел это минут десять, а потом с отвращением сказал: