Это было его «любовное гнездышко», а где-то еще был настоящий дом, где жила ничего не подозревающая жена и скучавшие по отцу дети. Такие же невинные крошки, как Томас и Софи, ничем не заслужившие такого пренебрежения со стороны отцов. Джо села прямо, сжала руками голову и стала раскачиваться из стороны в сторону при мысли о том, что произошло. Она, сама того не ведая, причинила этой женщине такое же зло, как некогда ей Канди! Джо хотела провалиться под землю от отвращения и стыда. Более того, она целый год не только бесстыдно занималась с ним сексом, но еще и познакомила с ним своих детей. При мысли об этом у Джо непроизвольно вырвался всхлип.
– Ты развратный, грязный ублюдок! – пробормотала она сквозь зубы. – Ты ничтожный, двуличный червяк!
Джо знала, что она должна сделать. Вопрос заключался только в том, как она выдержит это сама.
Запыхавшийся Тим появился в семь тридцать вечера. Под мышкой у него был зажат сценарий, а в руках брат держал огромный прозрачный мешок с кукурузными палочками.
– Сначала она зовет меня посидеть с детьми, потом дает отбой, потом опять зовет, – начал ворчать он, когда Джо открыла дверь, но, увидев ее лицо, осекся.
– Так! Что случилось? Джеф опять обвел тебя вокруг пальца? – неуверенно спросил он.
– Правильное предположение, но не то имя, – ответила Джо. Губы ее дрожали, она боялась разрыдаться.
– А, так это Шон? Что натворил герой-любовник? Первая ссора? Но, Джо! Вы встречаетесь год, и согласись, это даже не естественно, что вы еще ни разу не поругались, – успокоился Тим и улыбнулся.
– Он женат! – произнесла Джо, зажимая рукой рот. В глазах у нее стояли слезы.
Улыбка Тима растаяла быстрее снега на батарее.
– Женат?
– Да, женат! – Джо показала брату в сторону свободной от детей кухни. – Узнала об этом только сегодня, позвонив ему на работу. Сотрудница решила сначала, что звонит его жена.
– Вот чертов ублюдок! – вырвалось у Тима.
– Не буду спорить, – с трудом усмехнулась Джо. – В любом случае, мне нужно, чтобы ты посидел здесь сегодня, так как я должна с ним разобраться. Он еще не знает, что я в курсе.
– Да, не хотел бы я оказаться на месте Шона сегодня, – проявил Тим мужскую солидарность.
– Он недавно звонил мне из дома, получив сообщение на автоответчике. Интересовался, как чувствует себя Софи. Я сказала, что ей гораздо лучше, и я смогу вырваться к нему ненадолго. Я хочу выяснить с ним один на один, и чтобы Томас и Софи ничего не знали об этом.
– Так ты что, собираешься с ним порвать? – удивился брат.
– Черт возьми, Тим, ты всегда несешь глупости, я уже привыкла, но такое уже просто ни в какие ворота не лезет! – возмутилась Джо. – Конечно, я собираюсь с ним порвать! Ты что, серьезно думаешь, что я бросаю больную дочь ради того, чтобы узнать, как поживает его жена и сколько у них детей, а потом лягу с ним в постель?
Тим поднял руки, сдаваясь.
– Я просто забочусь о тебе. Тебе он так нравился, и вам было хорошо вместе. Жалко такое терять, сестричка, подумай об этом как следует.
Джо тяжело вздохнула и села напротив Тима.
– Мне он нравится. Очень нравится. Но он женат, а это значит, что он целый год лгал мне и моим детям. И это перечеркивает все хорошее между нами. Я не могу встречаться с человеком, если больше не смогу ему доверять. Он лгал мне с самого начала.
– Понятно, – сказал Тим, зевая. – Ладно, не волнуйся за детей. Я лягу в комнате для гостей, так что не торопись. Только не убивай его, ладно? Это будет самый банальный случай в полицейском рапорте, поверь.
– Хорошо, может, только слегка покусаю, чтобы не быть, как все. Не забудь дать Софи таблетки. Они на холодильнике. И не корми ее кукурузными палочками. Для нее там есть сухари, – сказала Джо и вышла в холл, прихватив свои ключи с холодильника.
Джо десять минут сидела в машине возле дома Шона. Она собиралась с мыслями и глубоко дышала, чтобы успокоиться. Ей важно было высказать ему все спокойно и невозмутимо, а потом развернуться и уйти, не слушая его оправданий. Меньше всего она хотела потерять самообладание при нем и показать, как больно ранила ее его ложь. С тяжелым сердцем она поднялась по лестнице и заставила себя нажать на звонок.
– Привет, любимая! Я в душе и замочу весь пол. Заходи, я оставил для тебя дверь открытой! – громко крикнул Шон и опять пустил воду.
Джо толкнула дверь и вошла. Она постояла в коридоре, вспоминая, что произошло, когда в прошлый раз Шон тоже принимал душ. Джо тогда доставала лед из холодильника, как вдруг он прижался к ней, совершенно обнаженный и мокрый. Он схватил ее на руки и потащил в ванную. Там он прямо в одежде поставил ее под душ. Джо хохотала и отбивалась от него. Ее белая майка и кружевной лифчик тут же намокли, и розовые соски проступили под мокрой тканью. Это так возбудило Шона, что назад дороги для них уже не было. Джо прижалась к стене, возбудившись при виде его восставшей плоти. Он поднял ее юбку, стащил с нее трусики и, подхватив за ягодицы, посадил на себя. Джо обхватила его руками и ногами и застонала, закусив губу, чтобы не кричать. У них был тогда самый страстный и великолепный секс в ее жизни. Джо призналась в этом Шону, когда они немного пришли в себя.
– Еще пятьдесят пять минут, и целый час будет страстным и великолепным, увидишь, – сказал он, помогая ей развешивать в ванне мокрые вещи и опять возбуждаясь.
Джо почувствовала такое чувство потери, вспоминая это, что у нее выступили слезы на глазах. Она тихо прошлась по квартире, к которой уже давно привыкла и считала почти своим домом. Она по-настоящему верила, что встретила человека, достойного доверия. Человека, с которым она могла не только веселиться, но и чувствовать себя надежно и уверенно. Но все рухнуло. Он оказался еще одним предателем и бабником, только и всего. Джо опустилась на диван.
– Не скучай, милая, я уже скоро! – крикнул Шон, и через несколько секунд шум воды стих.
Джо сидела неподвижно и обводила глазами комнату. То, что раньше казалось неприхотливостью, превратилось в явные улики. Ни одной фотографии, шлепанцы из отеля, нетронутые книги на кофейном столике. Как она могла быть настолько слепой? Ни один человек так не живет. Даже у самого последнего пьяницы в доме найдется хоть одна фотография родителей и парочка зачитанных книг, не говоря уже о старой одежде. Это было просто временное пристанище. Квартира для тайных свиданий.
– Привет, моя красавица! – сказал, как обычно, Шон и, быстро наклонившись, поцеловал ее в губы. С волос еще капала вода. На нем был распахнутый махровый халат, он вытирал голову маленьким полотенцем.
Двадцать четыре часа назад от его слов и поцелуя у нее бы уже подгибались колени и увлажнились трусики, но сейчас, кроме злости к этому мужчине, Джо ничего не чувствовала. Она отказалась от демонстративного жеста и не стерла поцелуй со своих губ. Вместо этого она просто смотрела на него холодно и с презрением. Или ей так казалось.
– Я все знаю, Шон, – твердо произнесла она.
– Ох-ох-ох! Это новость! И что же ты знаешь? – дурачился Шон, глядя на нее глазами ни в чем не повинного, искреннего человека.
Джо на секунду заколебалась. А что, если произошла ошибка? Нелепая, безумная ошибка? И ей не придется ничего терять? Но она тут же одернула себя. Ни одного шанса. Он был женат.
– Я знаю насчет Энн, – решительно сказала она,не спуская с него глаз в ожидании его реакции.
– Энн? Прости, ты меня что, разыгрываешь? – не моргнув глазом, ответил Шон. Он не вздрогнул, не побледнел.
Джо вскочила и стала мерить шагами комнату, не в силах скрыть свое волнение. Ей нужно было во что бы то ни стало успокоиться и взять себя в руки.
– В таком случае, Шон, позволь освежить твою память, – ледяным тоном проговорила Джо, справившись с собой. – Энн – это твоя жена, мать твоих детей. Женщина, о которой ты почему-то забыл мне рассказать.