И, если бы Керри сделала хотя бы маленькое движение навстречу, то так бы и было.
Но она опускает глаза, вырываясь из плена его взгляда, и отворачивается.
И Рэй рвет прочь, задыхаясь от ярости и боли.
И уже поздно вечером, очнувшись в каком-то шалмане, с бутылкой в руках и размалеванной девкой на коленях, он отчетливо понимает, что все.
Все.
Керри сделала свой выбор.
У нее начинается новая, хорошая жизнь, в большом городе. У нее будет все, о чем она мечтала. Все.
Рэй, с омерзением столкнув шлюху с колен, встает и выходит на воздух.
Луна светит вовсю, прямо как в ту ночь, когда он первый раз взял ее. Силой взял, как скот, как животное.
Конечно, чего он после этого хотел? На что рассчитывал? На любовь до гроба? Дебил, конченый дебил. Получил то, чего заслуживал.
У нее учеба, у нее планы, у нее будущее. Подальше отсюда. От этого завшивленного городка, от местных дегенератов, с ярчайшим представителем которых ее свела судьба.
У нее жизнь только начинается.
У него жизнь закончилась.
11. Керри и Рэй
Керри.
- Останься.
Его голос хриплый и тихий. Она знает, чего ему это стоит - вот так стоять и просить.
Она понимает, что неверно оценила его отношение к ней, его чувства.
Понимание это захлестывает с головой, кружит голову, мутит.
Она смотрит в его глаза и, не выдержав, отворачивается.
Ее обдает ветром, когда он стремительно проходит мимо.
В этот вечер он не приходит.
И в последующие вечера до ее отъезда - тоже.
Она знает, что он делает. Город маленький, все про всех знают.
До нее доходят слухи о драках, дебошах, пьянках.
Женщинах.
Керри не ищет с ним встреч, никогда не искала и сейчас не собирается. Она утешает себя тем, что все правильно, все так, как должно быть.
Что он - балласт, агрессор, кошмар,не отпускающий ее даже ночью, даже во сне.
Керри каждую ночь, несмотря ни на что, чувствует его горячие руки на себе, его властные поцелуи, тяжесть его тела.
Это как фантомная боль после ампутации.
Это пройдет. Ону думает, что пройдет. Она практически уверена.
На вокзале ее провожает только тетка. Наскоро целует, прощается.
Керри уже практически садится в автобус, когда замечает темную фигуру в стороне.
Он стоит, опираясь на свой старенький байк, и не сводит с нее глаз.
Уокер далеко, Керри не видит его взгляда, но чувствует, чувствует его всем телом, обжигаясь и горя. Он словно трогает ее, опять трогает, так, как всегда грубо, жадно и бесцеремонно.
Она наклоняет голову и заходит в автобус.
***
Рэй.
Ломка проходит болезненно. Бесконечная круговерть притонов, шлюх, дешевой выпивки, легкой дури пережевывает и выплевывает жестким осознанием конца. От этого хочется сдохнуть. И он подыхает.
Часть бабла, что успел скопить на будущую счастливую (дебил, какой дебил!) жизнь, спускает на выпивку и шмаль.
Основную сумму забирает силой хозяин автомастерской. Он вообще единственный человек, хоть как-то переживающий за вконец осатаневшего Уокера.
Именно он отлавливает его по притонам, вытаскивает пару раз из участка, запирает в мастерской, чтоб пришел в себя.
И пытается разговаривать.
Битый жизнью, суровый мужик, счастливо женатый третий раз на женщине, моложе себя в два раза, он сначала убеждает бледного изможденного интоксикацией Рэя, что все пройдет, и будут у него другие телки.
Затем, задумчиво ощупывая разбитую губу, с чувством вкатывает Уокеру ответку, постояв над неподвижным телом, сплевывает.
- Из-за бабы подыхать - последнее дело, парень.
Подумал, кряхтя и жалуясь на возраст, подтаскивает Уокера к кушетке, плещет воды в лицо.
- Что, никак?
Рэй утирает мокрую от воды и крови рожу ладонью, молча переворачивается на спину, впираясь в потолок.
- Говорить пробовал? - косится хозяин на неподвижно лежащего работника.
Тот молчит. Только щекой дергает неопределенно.
- Ну и дурак. Бабы любят ушами. С ней надо разговаривать, слушать ее надо. А уж потом еб*ть. Если ты бабу слушаешь, еб*шь и обеспечиваешь, никуда она от тебя не побежит. Давай, рассказывай, недоумок. Или язык отсох, нахер?