— По воде не катят, — заметил Виктор.
— Ну, поплывем, эка важность! Что ты придираешься?
Виктор пожал плечами:
— Надо правильно употреблять выражения.
— Слушай, пошел ты к черту! — добродушно отмахнулся Тима. — Тебе бы классным руководителем быть! И чего ты важничаешь?
— При чем тут важничание? Просто я считаю, что нужно говорить правильно.
— А я, что же, по-твоему, говорить не умею?
— Нет, почему же… Но иногда бывает, ляпнешь.
— Вот навязался на мою голову! — начал злиться Тима. — Все ему не так!
— Ребята, ребята, не нужно спорить! — вмешалась Катя. — Ты, Тима, как порох. Ну, ну, не горячись! Лучше пойдем танцевать на площадку в парке. Тима, Ван, хотите, я вас научу?
Учиться мальчики не желали, но на площадку пошли. Здесь по вечерам играло радио и молодые джохорцы устраивали танцы.
Катя и Виктор любили танцевать. Они долго, с увлечением носились по танцплощадке.
Тима и Ван, стоя в сторонке, среди зрителей, весело перекликались со своими друзьями, когда те проносились мимо. Но скоро Тиме надоело смотреть на танцующих, и он стал звать Вана домой.
— А как же они? — Ван кивнул в сторону площадки. — Нужно им сказать хотя бы, что мы уходим.
— Не маленькие, не потеряются. Дорогу домой знают. Пошли…
Катя и Виктор решили, что друзья ушли в парк, на набережную, и отправились их искать.
Молодой месяц отражался в спокойных водах канала. Слегка зыбилась на воде серебряная дорожка.
Катя облокотилась на парапет. По воде шел катер с разноцветными огоньками. Точно гигантские светлячки, они плыли над водой — красные, зеленые, желтые…
…Вот раздался протяжный гудок, второй, третий…
Гудки заставляли тревожно вздрагивать, пробуждая неясные мечты о далеких странствиях, о чем-то чудесном, что ждет где-то близко, почти за углом.
— А Тима, наверное, домой ушел, — вполголоса произнесла наконец Катя, думая о чем-то своем.
— Наверное, — в тон ей машинально ответил Виктор. Оба замолчали. Не хотелось нарушать тишину и очарование теплой южной ночи с мириадами звезд над головой. Перекинутся двумя-тремя фразами и снова затихнут.
Долго стояли они то молча, то переговариваясь вполголоса, пока Катя, взглянув на часы, не обнаружила, что уже поздно. Виктор недовольно поморщился, а Катя засмеялась. Она схватила его за руку и потащила за собой.
Тима, разумеется, давно уже был дома. Он сердито взглянул на Катю и Виктора. «Что это с ним?» — подумала Катя с недоумением и начала было весело щебетать о том, как они его искали, но Тима перебил ее, заявив, что хочет спать, и ушел к себе, хлопнув дверью.
Виктор иронически посмотрел ему вслед и пожал плечами.
Утром все четверо отправились купаться на канал. Это уже вошло у них в привычку.
Тима чувствовал себя в воде как рыба. Он отлично плавал, нырял, кувыркался, прыгал с вышки.
Катя плавала плохо. С завистью она следила за тем, как Тима, красиво изогнувшись, летел с высоты, врезался в воду, надолго исчезал в глубине и потом выныривал где-то далеко. Катя весело хлопала в ладоши, громко восторгалась ловкостью Тимы. Ван сиял от удовольствия — он гордился другом. Виктор хотя и делал безразличное лицо, но все же было видно, что ему неприятно превосходство Тимы на воде. Сам он был хорошим спортсменом, любил коньки и лыжи, а вот насчет прыжков с вышки и плавания отставал.
«Надо поупражняться», — решил он про себя.
После купания ребята брали лодку. Мальчики садились на весла, Катя — за руль.
— Пойдем сегодня туда! — сказала Катя, махнув рукой по направлению к бетонному мосту. — Мы за мостом еще не были.
Лодка быстро скользила по воде. Три сильных гребца мерно взмахивали веслами. Мимо проплывал парк, пустынный в эти утренние часы; парк кончился, и началось поле, поросшее цветами и травой. Вдали показалась высокая ограда с колючей проволокой наверху.
Из-за забора видна была только странная ажурная башня, увенчанная огромным сетчатым диском, напоминающим антенну радиолокатора.
— Что за этой оградой? — поинтересовался Виктор.
— Это? — лукаво подмигнул Тима. — Это «домик». Тот самый, о котором я как-то упоминал.
— А-а… — протянула Катя. — А что в нем? Посмотреть можно?
— Вылезем из лодки и, если хотите, посмотрим через щелку в заборе. Это лаборатория моего отца. Он называет ее своим детищем.
Через щелку ребята рассматривали внешний вид «домика». Он напоминал железнодорожный вагон, даже выкрашен был в зеленый цвет, только стоял не на колесах.