Гундега опустила голову.
— Я не могла. Бабушке опять нездоровится.
— Что ж ты сразу не сказала? — Жанна тотчас приглушила голос, и на лице её мелькнуло смущение. — А мы тут кричим. Просто неудобно.
Лиена, наверно, услышала в своей комнате слова Жанны, и оттуда донёсся её тихий, болезненный голос:
— Ничего, ничего. Я всё равно сейчас встану.
Жанна со свойственной ей непосредственностью заглянула в дверь и сразу исчезла за ней, воскликнув:
— Погодите, тётушка, я вам помогу!
Гундега улыбнулась Виктору.
— Жанна остаётся Жанной.
Она заметила, что при одном упоминании этого имени лицо Виктора посветлело. И снова, как когда-то в библиотеке, Гундега не могла понять — завидует она им или восхищается. Возможно, и то и другое. Да и вряд ли эти два чувства настолько противоположны, что не могут появиться вместе.
Будет ли когда-нибудь у неё, Гундеги, так, как у Жанны? Не омерзительные, полные расчёта унизительные связи Илмы, а любовь, серебристый свет…
В дверях показалась опирающаяся на палку Лиена.
— Вот я и на ногах! — она хотела сказать это бодро, но голос звучал хрипло и болезненно. — Гунит, угости чем-нибудь своих приятелей. Погоди, где же крендель? Вы только, детки, не обессудьте, перестоял немного, а потом сел…
Лиена хотела сама пойти в чулан, но на полпути тяжело опустилась на стул, робко улыбнувшись своему бессилию.
— Сидите, тётушка, мы сами, — поспешно сказала Жанна. — Ты, Гундега, только приказывай, скажи, что делать.
— Что будем пить, молоко или кофе? — спросила Гундега. — Как ты думаешь, Жанна?
— Всё равно!
— А ты, Виктор?
— Мне тоже безразлично.
— Эх вы, равнодушные! Сварим кофе…
Пока девушки затапливали плиту, а Виктор ходил за водой, Лиена сидела почти неподвижно, всё ещё продолжая улыбаться. Казалось, это не живой человек, а статуя, способная сохранять мимолётную улыбку веками, — серая фигура, на которой виднелось лишь одно-единственное светлое пятно — белые волосы.
— Я чуть не забыла самое главное! — вдруг вскрикнула Жанна, насыпая сахар из кулька в сахарницу. Она положила кулёк на стол. — Не знаю, куда Виктор дел. Он нёс.
В эту минуту вошёл Виктор и положил на стол плоский предмет, завёрнутый в коричневую бумагу и перевязанный тесёмкой.
Жанна подала его Гундеге.
— Это коллективный подарок работников фермы будущей школьнице.
Гундега, вспыхнув, поблагодарила и взяла пакет. Ей неудобно было развязывать его при всех, хотелось забраться куда-нибудь в уголок, чтобы никто не заметил её волнения. Пальцы вдруг стали негнущимися, точно окоченели, и она никак не могла развязать узел; наконец взяла кухонный нож и перерезала тесёмку. Портфель!
— Спасибо, — пробормотала она ещё раз.
— А то поедешь на велосипеде и растеряешь все пятёрки по дороге из Сауи, — смеялась Жанна.
Руки Гундеги возились с гладким прохладным замком. Мягко щёлкнув, он открылся.
— Красивый… Только как быть с велосипедом, сама не знаю.
— Ты же говорила, что у вас где-то на чердаке есть старый велосипед. Виктор, может быть, сумеет привести его в порядок. Виктор, ты отремонтируешь?
Гундега с сомнением покачала головой.
Вряд ли.
На свете нет ничего такого, чего нельзя было бы сделать. Пока закипит кофе, покажи!
— Там темно, — сказала Гундега, загораясь надеждой. — Но я сейчас стащу его вниз. Погодите!
На чердаке она никак не могла найти отломанную педаль. Зажгла спичку и увидела старый велосипед во всей его убогой неприглядности. Странно: когда его не видишь, он кажется более или менее сносным. А теперь — лом, каркас… Нести его вниз было просто неудобно. Всё равно эту древность невозможно починить. Тогда и покойников можно было бы оживлять теплом…
Гундега спустилась вниз с пустыми руками.
— Где же он? — спросила Жанна.
— Всё кончено. Я не могу найти педаль.
— Может быть, он хоть для музея годится? — смеялся Виктор.
— И знаешь, какую надпись сделать: найден первый велосипед пещерного человека, — подхватила Жанна.
— Без спиц и с одной педалью, — дополнила Гундега. — Садитесь, гости, к столу!
Пока молодёжь, болтая, ела крендель и запивала его кофе, Лиена молча сидела за своей чашкой, нехотя кроша ломтик сдобного хлеба с изюмом, отогреваясь теплом их беспечного веселья.
— Знаете что, Гундега, — сказал, наконец, Виктор, — я могу вам одолжить деньги, чтобы купить велосипед. До Нового года отдадите, хорошо? Наверное, мне и самому придётся покупать. Согласны?