– Понимаю его. У меня у самого иногда прилагательные заканчиваются. Ситуация уже была «тяжёлой», «серьёзной». Но остались ещё слова «критическая» и «этсамое, всё». Ты, Татка, планируй Марину со мной отстоять. Мне с тобой как-то спокойнее. И ещё, Иринка попросила на следующие выходные особо ничего не планировать. Димке нашему восемнадцать, повезло, что отпуск и день рождения совпали, отпразднует в привычной компании.
– Как ему там учится?
Казанцев пожал плечами и с улыбкой ответил:
– Как и мне когда-то. Можно многое поменять, но Академия навсегда останется Академией. И я рад, что он выбрал этот путь и даже мой факультет. И хочет быть хирургом.
Таня хмыкнула и удивлённо заметила:
– А что ещё ему остаётся? Если его с детства окружали врачи, среди которых хирургов выше крыши! А мама и бабушка тоже работают исключительно с хирургами и их реанимацией.
– А твои как?
– Хорошо, – выдохнула Таня и улыбнулась. – Но в последнее время всё чаще задумываюсь, что всё-таки мне не хотелось бы, чтобы Любочка с Серёжей пошли по нашим стопам. Многое изменилось в профессии, Костя.
– Знаешь, мы когда-то с твоей мамой, моей тётушкой, тоже говорили на эту тему. Каждому последующему поколению кажется, что всё меняется не в самую лучшую сторону, но поверь, в любое время, в любой стране есть и хорошее, и дурное. Да, мы не равняемся с провинциальными больницами, они не так оснащены, но у нас в стране своя школа, когда с помощью осмотра, молоточка и фонендоскопа можно провести диагностику не хуже. А как говорили наши иностранные студенты, пока они не получат весь спектр анализов и распечаток с данными всех исследований, они даже говорить не будут с пациентом. А если кровотечение? А травма? Вот тогда-то и нужны живые человеческие мозги, а не итоговый результат бездушной машины. Ладно, пошли на обход. У меня ещё студенты сегодня. А твои балбесы придут?
– Нет, мои пары только завтра. Да, захвати папку с подоконника, там последние анализы девочки с близнецами. Тяжело она идёт что-то.
– Ничего, поправим, заклеим, отремонтируем. На выход!
***
– После праздников ощущается тяжесть в голове и невероятная лёгкость в кошельке, – пробурчала Ирина и устало опустилась в кресло. – Пап, оставь, мы сейчас всё сами уберём, отдыхай.
Виктор Иванович согласно кивнул и медленно вышел на террасу – год назад он перенёс инфаркт и до сих пор не мог восстановиться как следует. Мария Владимировна и Ира старались помогать ему во всём, но получалось это только дома, на работе же непримиримый и бескомпромиссный Акони оставался всё тем же Акони, не терпящим безалаберности и лжи.
– Ир, а куда салат? Его тут совсем мало осталось, – голос Татки отвлёк Ирину от грустных мыслей.
– Тат, давай всё в контейнеры сунем, дома поедим, чтобы потом у этого мартеновского огня не стоять. Посуду сейчас девочки из службы сервиса заберут, а всё остальное в холодильник. Так, мужички, мы ушли к мамам отдыхать. Суп в холодильнике, картофель в мундире. – Ира осмотрела убранный стол и тихо добавила: – Игла в яйце, земля в иллюминаторе. – И удивлённо замерла, услышав громкий хохот подруги. – Ты чего?
Таня вытерла слёзы и откинулась на спинку кресла:
– Слушай, Казанцева, сколько я тебя знаю, а не перестаю удивляться твоим тараканам! Они иногда такое выдают, что остаётся только не захлебнуться своим собственным смехом!
– Это мне повезло со всеми окружающими, потому что одним природа послала чувство юмора, а другим... просто послала. И всё! Пошли отдыхать. На речку сходим вечерком? Поболтаем, окунёмся. Кстати, – она оглянулась и тихо поинтересовалась: – твоя сестрица не напоминает о себе?
– Нет, – коротко отрезала Татка. – После смерти отчима Павел ездил туда постоянно, налоги платил, чтобы ей было куда вернуться, а самой Свете после освобождения из поселения запрещено появляться в городе, живёт в родительском доме, на работу устроилась. Вроде бы нормально всё с ней. Знаешь, мне иногда кажется, что по натуре она не хуже нас с Катей, только вот связалась с теми козлами... Иногда меня такой ужас охватывает, что не окажись тогда рядом мамы с папой и вас всех, что бы с Любочкой стало? Даже представить страшно!
– Не думай об этом! – Ирина вытянула шею и внимательно присмотрелась к кустам, растущим вокруг дома. – Ленка, ты же девочка! И тебе уже тринадцать лет! Люба, к тебе это тоже относится! А ну быстро вылезли из зарослей!
– Началось, – недовольно пробурчали кусты. – Да, я девочка, поэтому папа говорит, что дубинка у меня должна быть розовенькая и со стразиками!