– Но в чём-то Наталья права, – тут же ответила Телегина. – Иногда становится так классно оттого, что стало так пофиг на то, что было так важно. И хочется сказать тем, кто всё время говорит, что кому надо делать, как стоять, как свистеть: «Граждане! Не стойте поперёк горла! Идите дальше по пищеводу, прямо в...»
– Лилька, не ругайся! – Симонова оглянулась в поисках внучек.
– Можешь не оглядываться, они лучше нас в этой жизни разбираются. А вообще я дожила до седых волос, ноги болят, позвоночник хрустит, а в голове всё те же двадцать три! Одни говорят мне, что я должна быть взрослой. Другие – серьёзной. Третьи – ответственной. Четвёртые – женственной. А я хочу новое платье, винтовку, кофе и чтобы отстали все нахер! И вообще, пошли купаться, девчонки! Так и мужиков от разговоров отвлечём, а то опять о пациентах да об армии трындят наверняка. – Она легко встала и несколько раз взмахнула руками.
– Лиль, ты что-то поправилась? Или мне кажется? – Симонова прищурила один глаз и осмотрела подругу.
– Иногда жизненный опыт откладывается складками у живота, Верка. А что делать? Не всё доходит до головы.
– Мама Лиля у нас стройная как девочка, – усмехнулась Ирина. – Только это и заставляет меня держать себя в руках, а то улопалась бы вкусняшками по самое «нехочу».
– Ф-р-р, тебе это не грозит, пока у тебя шило в одном месте! – Татка выглянула из беседки, ища разбежавшихся детей. – Но даже в выходные надо помнить, что движение – это жизнь. Поэтому слегка подёргивай ножкой, лёжа на диванчике. Любочка, Серёжка, Леночка, зовите пап и дедушек, пошли на речку!
Женщины дружно поднялись и с шутками и смехом спустились к реке. Вскоре к ним присоединились дети и мужья. Павел и Костя притащили удобное кресло для Виктора Ивановича, расстелили покрывала на песке и с разбегу нырнули в тёплую воду.
Татка вышла из воды и легла на горячий песок рядом с мамой.
– О чём думаем? – Она аккуратно отодвинула прядь маминых волос и завела её за ухо. Вера улыбнулась и выдохнула, почувствовав нежное прикосновение дочери.
– Знаешь, я сегодня наблюдала за нашими и думала – сколько всего пережито, сколько потерь, даже горя, а мы всё такие же – смеёмся, шутим, пашем по-старому. И пусть старшее поколение уже на пенсии, а в голове, как Лилька говорит, всё те же двадцать три. Сильные, закалённые жизнью, иногда злые и грубоватые. И я вспомнила, что когда Ахматову спросили, куда девались нежные, неумелые, притягательные своей беспомощностью женщины, те самые – слабый пол, Анна Андреевна серьёзно ответила:«А слабые все погибли, выжили только крепкие...» Печально, наверное, но не для нас.
– Не рассуждай, не хлопочи –
Безумство ищет – глупость судит;
Дневные раны сном лечи,
А завтра быть чему - то будет…
Живя, умей всё пережить:
Печаль, и радость, и тревогу –
Чего желать? О чем тужить?
День пережит – и слава Богу!* – тихо прошептала последние слова Татка и улыбнулась маме. – Не думай о дурном, всё будет хорошо. Вы с папой меня всегда этому учили. И не в слабости и силе счастье, счастье в вере и в том, что тебя всегда поддержат.
– Хорошие стихи. Правильные. А где дети?
– Скачут в воде! Девчонки уже Димке синяков наставили, наверное, ныряя с его плеч. Боже мой, Димке уже восемнадцать! Как быстро бежит время и растут наши дети. Любочка, осторожней, дочка! – Татка с улыбкой вскочила и побежала к реке, откуда раздавался смех и детский визг.
Вера Андреевна улыбнулась и положила голову на скрещенные руки. Как прав был неизвестный автор, когда написал, что любой человек пришёл в мир голым и уйдёт так же. Что рождаешься ты без сил и умрёшь таким же слабым. Пришёл без денег и материальных вещей, уйдёшь без денег и материальных вещей. Твой первый душ – это когда тебя мыли в родзале. Твой последний душ может быть таким же. Вот это и есть человеческая жизнь... Так почему же столько алчности, столько гордости, столько зла, столько зависти, столько ненависти, сколько обиды, столько эгоизма? У любого человека ограниченное время здесь, в этом мире, на этой земле. Нужно быть осторожными и щедрыми, думая о том, как мы это время используем. А это значит, что мы должны любить, беречь родных и близких, и если ссориться, то и мириться! Любить своих и чужих детей, потому что чужих просто не бывает. Говорить, шутить, ругаться, иногда и выражаться, потому что времени с каждым днём остаётся всё меньше и меньше, потому что в жизни существует некий парадокс – часы идут, дни бегут, годы летят. И не заметишь, как «времени вагон» постепенно переходит в «поезд уже ушёл». Вот о чём мы всегда должны помнить! Помнить и знать, что точно так думают и все, кто окружает нас – друзья, близкие, родные. И наши дети! Ангелы, посланные нам этим Небом...