В любом случае, Гален не забудет.
— Вы говорили со своей дочерью об этом предложенном соглашении? — его голос звучал отстранённо и незаинтересованно, совершенно не связанный с водоворотом ярости, нарастающим с каждым вдохом. Ему нужно было убираться отсюда, и быстро, но сначала он хотел получить ответы, которые мог найти.
— Ноэми хорошая девочка. Она делает то, что лучше для семьи.
Что означало всё и ничего. Ноэми могла быть хладнокровной стервой, когда дело касалось продвижения интересов семьи Хаксли, и это могло даже включать в себя занятие должности консорта. Это поставило бы её в уникальное положение, позволяющее повлиять на Тео, чтобы он поддержал политику, выгодную Хаксли. Было ли это частью её плана или нет, ещё неизвестно, но Гален не собирался рисковать.
— Я передам ваше предложение Тео, — он повернулся к двери. — Будьте во дворце через два дня, лорд Хаксли.
— О, я буду там. Я бы ни за что на свете не пропустил это.
С этими словами, звенящими в ушах, Гален вышел из дома и направился обратно к ожидающему вертолёту. Всю обратную дорогу во дворец он прокручивал в голове слова Хаксли — и их подтекст. Входила ли Ноэми в планы Хаксли или нет, не имело значения. Тот факт, что они не могли ей доверять, имел значение.
Он едва дождался, пока вертолёт сядет в Ранеи, чтобы направиться во дворец. Козлов встретил его в дверях, и здоровяк поднял руку, прежде чем тот успел вымолвить хоть слово.
— Король в своём кабинете. Консорт в апартаментах Ноэми Хаксли.
Господи, как же быстро она двигается.
Он знал, что Ноэми крутится вокруг Мэг, но списал это на обычное политиканство. Он не мог продолжать в том же духе, когда слова Хаксли звенели у него в ушах. Если бы Ноэми участвовала в этом заговоре, она не была бы настолько глупа, чтобы причинить вред Мэг, пока они были наедине.
Это не помешало ярости Галена расти с каждым ударом его сердца.
— Ненадолго, — Гален ускорил шаг, и выражение его лица, должно быть, было таким же грозным, каким он себя чувствовал, потому что люди расступались с его пути, когда он шёл по коридорам. Слава богу, было уже достаточно поздно, и народу было немного, иначе завтра он услышал бы от кого-нибудь, разозлившегося на его нарушение приличий.
Потребовалось почти десять минут, чтобы добраться до западного крыла. Десять минут — слишком долго для его душевного спокойствия.
Козлов осознал его намерение в ту же секунду, как ударил по двери и ворвался внутрь.
— Чёрт возьми, Микос!
Гален не слушал. Он не станет слушать, пока не увидит Мэг и не убедится, что с ней всё в порядке. Безопасно. В гостиной сразу за дверью никого не было, поэтому он пошёл на звуки телевизора вглубь апартаментов.
— Это ошибка, Микос, — Козлов схватил его за руку. — Ты облажаешься.
Гален повернулся ровно настолько, чтобы смотреть на руку мужчины, касающуюся его, пока Козлов не отпустил его.
— Я не спрашивал твоего мнения.
Козлов отступил назад, его взгляд стал жёстким.
— Отлично. Твои похороны.
Гален вошёл в гостиную и увидел, что Мэг и Ноэми сидят, завернувшись в свои пушистые одеяла, перед ними множество упаковок с печеньем, чипсами и конфетами. Ноэми увидела его первой и начала вставать, но он указал на неё.
— Сядь.
— Простите?
Он проигнорировал её и переключил своё внимание на Мэг. Она выглядела почти так же, как десять дней назад, хотя её синяк значительно уменьшился за это время.
— Мы уходим.
Она одарила его долгим взглядом, а затем таким же взглядом одарила Козлова.
— Мой фильм ещё не закончен.
— На моём плече или на своих ногах, Мэг. Твой выбор, но мы уходим прямо сию грёбаную секунду.
Она, казалось, обдумывала его слова — и хотела ли она с ними бороться — но в конце концов вздохнула.
— С ним будет трудно.
Ноэми фыркнула.
— Дорогая, я думаю, что мы прошли много трудностей за эти месяцы.
Мэг поднялась на ноги и немного пошатнулась. Она указала на Галена.
— Отойди. Я не совсем довольна тобой прямо сейчас, и, если ты будешь настаивать, я устрою сцену.
— Мое плечо или твои ноги, — повторил он.
— Прикоснись ко мне, и я надеру тебе задницу, — она повернулась и слегка помахала Ноэми. — Увидимся завтра?
— Я бы ни за что на свете не пропустила это.
Она снова останется наедине с дочерью Хаксли только над его чёртовым трупом, но сейчас было не время и не место для этого спора. Пока они не узнают, на чьей стороне амбиции отца Ноэми, Мэг и близко к ней не подойдёт. Он вывел Мэг в коридор и, не дожидаясь, пока Козлов присоединится к ним, положил руку ей на поясницу и направился в их комнаты. Они находились на противоположной стороне дворца, создавая слишком много возможностей для молчания.
Естественно, Мэг не принимала ничего из этого дерьма.
— Я не знаю, на какой лошади ты прискакал, но это была чушь собачья. Ты должен понимать, что это грёбаная фигня.
Он не смотрел на неё, слишком занятый сканированием каждого перекрёстка коридоров в поисках потенциальной угрозы.
— Ты не можешь доверять Ноэми Хаксли.
— Нет, правда? Я не могу доверять никому в этом месте. За последние пару месяцев это стало более чем ясно.
— Никому, кроме нас.
Мэг смотрела прямо перед собой.
— Я остаюсь при своём первом заявлении.
Все сдерживаемые эмоции, с которыми он боролся весь день, вскипели в его груди. Он больше не мог этого выносить. Гален разбирался в секретах ничуть не лучше, чем в политике. Да, он не был открытой книгой для любого, кто удосуживался заглянуть, но он и не скрывал ничего от людей, которые были ему небезразличны. Он чертовски уверен, что не хотел, чтобы всё начиналось вот так.
Он обнял Мэг за талию и потащил её к ближайшей двери. Это была одна из бесконечных гостиных дворца. Награды в одной из них принадлежали одной из прабабушек Тео, хотя Гален не мог угадать имя женщины, изображённой верхом на лошади на черно-белой фотографии, доминировавшей на одной стене. Она не имела значения. Мэг имела.
Он закрыл дверь и запер её, а затем повернулся к ней лицом.
— Высказывайся.
— Прости что?
— Ты злишься. Это нормально. Ты можешь быть чертовски зла, и мы можем ругаться, пока нам обоим это не надоест, а потом мы сможем вытрахать всё твоё разочарование. Но ты не можешь притворяться, что не можешь доверять мне — или Тео. Это чёртова ложь, и ты, чёрт возьми, прекрасно это знаешь.
Мэг развернулась к нему и оказалась прямо перед его лицом, впечатляющий подвиг, учитывая, что он был на добрых восемь дюймов выше её.
— На хуй. Тебя. И Тео тоже, если уж на то пошло. Десять дней, Гален. Тебя не было десять грёбаных дней, и никто не подумал сказать мне, что твоё «маленькое поручение» продлится дольше недели. Ты и Тео и ваши чёртовы планы…
— Это было необходимо.
— Вот значит, как заговорил. — Она выругалась и выругалась ещё раз. — Я понимаю, что меня превосходят, когда дело доходит буквально до всего, что связано с Таланией, но вы двое ведёте себя так, как будто я ребёнок, которому нельзя рассказывать страшные вещи, потому что я не могу с ними справиться. Это нечестно, Гален, — она отступила на шаг, свирепо глядя на него. — И не смей говорить мне, что жизнь несправедлива. Ты был тем, кто обещал открытое общение, а теперь вы оба отгораживаетесь от меня.
— Это не так.
— Правда? Тогда расскажи мне, на что это похоже.
Он должен подождать, пока они все трое не соберутся вместе. Это был грандиозный план Тео, а не Галена. Очевидно, он колебался слишком долго, потому что выражение лица Мэг стало непроницаемым. Он действительно мог видеть, как в глубине её карих глаз поднимаются стены. Она сделала ещё шаг назад.
— Да, я так не думала.
— Мэг...
— Заткнись. — Она сделала три шага к нему и поцеловала. Удивление заставило его замолчать быстрее, чем если бы она ударила его кулаком. Мэг отстранилась достаточно, чтобы сказать. — Просто... замолчи, если не собираешься рычать мне на ухо всякие гадости. Я зла на тебя, и я взвинчена, и я чувствую, что вот-вот выйду из себя.