Однако он вытаскивает ещё одну пару наручников и тут же цепляет мне на запястья.
— Киска может царапаться, если пожелает, — томно выдыхает мне в ухо. — Главное, не бери в руки то, что может нанести вред тебе самой.
Я теряюсь от такого заявления и на несколько секунд зависаю с приоткрытым ртом, разглядывая мужчину.
— Мой ствол, вот что отлично будет смотреться в твоих ладонях. — Тут же возвращает меня в реальность, поднеся мои руки к своему паху.
Я сжимаю кулаки и начинаю уворачиваться от его приближающихся губ.
— Я не хочу делать тебе больно, — тихо шепчет, натирая область ширинки о мои кулаки. — Но я не буду просить дважды.
Уже чувствую твёрдость в его штанах. Его нисколько не смущает то, что он трётся о мои костяшки.
— Повернись. — Не громко проговаривает, но в таком приказном тоне, что сердце моё трусливо сжимается. — Считаю до двух.
Сжимаю челюсти и зажмуриваюсь.
— Один.
Ощущаю более жёсткое давление на наручники, которые начинают впиваться холодным металлом в тонкую кожу. Пальцы его второй руки обхватывают подбородок, но не давят. Однако они занимают почти пол моего лица и если он их сдавит, то попросту вывернет мне челюсть набекрень.
— Два.
Я резко поворачиваюсь, не поднимая век. Вся скукоживаюсь и втягиваю голову в плечи.
Он убирает пальцы от лица и перестаёт стягивать наручники. Вообще не трогает.
А потом я ощущаю поцелуй. Лёгкий. Ненавязчивый. В который невозможно поверить. Под его воздействием, тело само млеет, и я открываю глаза. Его веки прикрыты. Сперва это просто касание. Потом он слегка втягивает сначала верхнюю губу, затем чуть сильнее вбирает нижнюю. Неспеша проводит по каждой губе языком. Гладким, тёплым и влажным. Он словно пробует их на вкус.
Кажется, я перестаю дышать. Мысли разлетелись сотней мотыльков. В себя приводит лишь недостаток воздуха. В какой-то момент тяжело вздыхаю, а потом начинаю активнее вбирать в себя кислород. Я не шевелюсь, пока он исследует мягкость и чувственность моих уст. С его стороны нет натиска. Он не стремится протолкнуть язык внутрь. Только трепетное, осторожное знакомство.
— Дыши ровнее, — чуть отстраняется, щекоча дыханием кожу. — Иначе закружится голова.
Я пользуюсь советом и немного замедляю вздохи.
— Умница, розочка. — Вновь упирается пахом в ладони. — А теперь разожми свои кулачки, бутончик.
Его голос обволакивает и укутывает в тёплый, уютный кокон. Отсутствие давления от него, позволяет мне подвергнуться влиянию и послушать этого гипнотизёра.
Пальцы размыкаются, и я испытываю лёгкость от расслабленности мышц.
— Послушная, кошечка. — Чуть ли не мурлычет блондин, ведя носом по моему лицу, от уха до рта и обратно.
От наших совместных действий внизу, он становится всё твёрже.
— Расстегни пуговицы. — Даёт указания, которым я подчиняюсь словно нахожусь в бреду.
Мои пальцы выполняют его желания, и он тут же приспускает джинсы, вводя мои ладони за пояс штанов.
— Охуенные маленькие пальчики. — Удовлетворённо выдыхает.
Следующий поцелуй уже более настойчивый, но не жадный. Чуть протолкнувшись между губ языком, проводит по их внутренней стороне, касаясь зубов.
— Хочу вытащить свой член и вложить в твои ладошки. — Бормочет, чуть хрипя. — Ты же возьмёшь его?
— Да… — сипло выдаю не своим голосом и будто очухиваюсь.
Резко отдёргиваю руки и отстраняюсь от него.
От моих прытких действий, блондин не сразу понимает, что происходит. Смотрит на меня мутным взглядом ярко-голубых глаз, силясь вернуться из возбуждённого состояния в более адекватное.
Вижу, как преображается его лицо и, как в глубине зрачков созревает злость. Ему определённо не понравился мой выпад и кажется, моя вольность вот-вот аукнется мне жестокой расправой.
Но тут в комнату врывается «извращенец» и бойко окликает брата.
— Хули на чужое добро член поднимаешь? — хлопает по стене ладонью. — Завязывайте, нам пора.
Мы смотрим друг другу в глаза. Я испуганно, а он гневно. Однако меня спасли. В эту самую минуту со мной могли сотворить страшное.
Глава 11
Поджилки трясутся от его потемневшего взгляда. Органы в гармошку сложились от предчувствия опасности. Во рту пересыхает и единственное, что хочется, так это скорее выйти отсюда. Сказали же, нам пора, так почему он стоит и сверлит меня взглядом, словно в порошок стереть хочет?
Медленно застёгивает ширинку, поправляет восставшую промежность и крутит раздражённо шеей, издав ею смачный хруст.