Вдавил спиной в себя и почти дотронулся губами уха.
— Твой выход, бутончик.
— О чём ты? — проговорила, дрожа голосом от злости и вглядываясь в причину их остановки.
На улице и впрямь несколько бравых ребят мутузили одного парня под жёлтым светом фонарей. Они назвали его Эльдаром, только это никакой не Эльдар. Я его знала, как Кешу. Кеша-волосатик. Потому что патлатый. А знала, потому что он мой, типа менеджер, который и отправил с фотиком в ту подворотню, где под вспышку попали три близнеца-бугая! А они в свою очередь фасовали незаконный «белый» груз в багажник автомобиля.
И по-хорошему, я бы этого горе-менеджера тоже с радостью бы прессанула, да только комплекцией не вышла.
— Поработай папарацци.
— Что?
— Нужно выйти и нащелкать фоток, что, блядь, непонятного? — удручённо выдохнул «ленивец».
— Он у тебя в руках, тебе надо, ты и фоткай. В подворотне вроде выучил, где кнопка затвора. — Огрызнулась, но тут же почувствовала, как потянули за волосы, заставляя откинуться.
— Твой язык, да на благое бы дело… — «извращенец» провел по щеке горячим языком и довёл его до моих губ, но остановился. — Сегодня научу тебя правильно им пользоваться.
— Иди в задницу!
— И там побываю, не сомневайся. — Провёл по бедру, заводя ладонь под расстёгнутую рубашку.
— Не раздраконивай её раньше времени! — проговорил тот, что сидел за рулём. — Пусть сначала дело сделает.
— Я не буду ничего делать! Отпустите!
Ещё одна бесполезная попытка избавиться от ручищ, лапающих везде, где нельзя. Но тут на улице началось оживление, которое привлекло внимание всех нас.
Ещё двое в капюшонах выволокли из ближайшего здания девушку, которая всячески сопротивлялась и пыталась вырваться.
Я застыла, наблюдая за развернувшейся драмой.
Именно ею ситуация и оборачивалась. Девушка была моей лучшей подругой. Той, кто и сотворила из меня местную звезду. Благодаря кому я оказалась в Париже и выставляла в одной из главных галерей города свои работы.
В момент, когда Юльку уже почти нагнули над лавкой, я сделала рывок. От неожиданности, что меня отпустили, по инерции полетела вперед и оказалась ровно между сидений.
— Дай, блин, сюда! — рявкнула на «ленивца» и потянула за ремешок камеры. — Как передо мной хвосты распускать, так смелые, а как увидели угрозу посерьезней, зажали их между ног? Уроды!
Фотик мне так же отдали беспрепятственно и даже из машины вывалилась никем не остановленная. Это могло бы удивить, и даже обрадовать, но на тот момент было не до этого.
С камерой наперевес, ломанулась вперёд, даже не удосужившись подумать о последствиях своих действий. Рискованно, опасно, наверное, несовместимо с жизнью, но я вынуждена поступать так опрометчиво.
Спотыкаясь, пробежала несколько метров, поняла, что рубашка моя до сих пор расстёгнута и представать перед четырьмя одичалыми и, судя по всему, возбуждёнными упырями последнее дело. Но сегодня всё шло через жопу, так что, оставалось надеяться лишь на удачу… или на свои ноги, которыми придётся в очередной раз улепётывать.
Не добежав буквально метров пять, остановилась и навела объектив на весёлую компанию, которая решила развлечься не с теми людьми. Если на Кешу я бы еще начхала, или на Эльдара, хрен знает, как его там зовут, то вот Юльку в обиду не дам! Горой за неё встану!
Нажала кнопку, и улица озарилась ярким белым светом. Говнюки в капюшонах застыли. Юлька тут же воспользовалась их секундным замешательством и врезала одному из обидчиков между ног. Бедолага скукожился, запыхтев, а вот остальные оглянулись на меня. Несколько секунд соображали, кто я и что делаю, но тут же очухались и кинулись скопом на меня.
— Putain de merde! (Чертова шлюха)
— Chiant! (Срань)
— Nique ta mère. (*б твою мать)
Посыпалось на меня со всех сторон, потому что утырки начали обступать по кругу, преграждая мне пути отхода. Но ждать, когда круг замкнётся, я не собиралась. Медленно отступая назад, старалась следить за каждым из них, и когда мы отошли ещё дальше от Юльки, набрала в грудь побольше воздуха, чтобы развернуться и убежать, как вдруг эти козлы остановились, разглядывая что-то у меня за спиной. Не переставая вращать глазами, сделала ещё пару шагов назад и наткнулась спиной на твёрдый барьер. Не трудно было догадаться, кто загородил единственный путь к отступлению. Все мои внутренности задребезжали, а по позвоночнику побежали колючие мурашки. Однако пацаны начали переглядываться и не сговариваясь, стали отступать назад, будто в немом согласии по-быстрому ретироваться. Прихватили с собой «Couilles molles» (Дословно — «мягкие яички»), до сих пор корчащегося на земле, и зарулили в первую же подворотню.