Второй брат медленно поднимается. Артур взлетает по ступеням и заключает того в объятия. Они улыбаются и хлопают друг друга по плечам.
— Выглядишь хуёво.
— И чувствуя себя так же, — немного печально отвечает блондин.
— Я чуть не поседел.
— Я чуть от разрыва сердца не умер.
Они оборачиваются ко мне.
Оскар протягивает руку.
— Рад что…
Я отталкиваю его ладонь и смотрю на обоих так, словно готова приговорить каждого к смертной казни.
— Пошли в дом, — выдыхает Артур.
Он шагает за порог первым, а Оскар пропускает вперёд меня. Сам замыкает шествие и закрывает дверь.
Иду между ними, но кажется, что я сама по себе. Они окружают жаром, а меня знобит. Паршивое чувство внутри не отпускает и мне почему-то кажется, что, услышав объяснения, мне не станет легче.
Глава 58
Мы заходим в просторную комнату. Взгляд сразу упирается в компьютерный стол с тремя мониторами и несколькими клавиатурами. На одном из них горит несколько окошек, словно с камер видеонаблюдения. Но они мелкие и я не могу разглядеть, что там за помещения. На втором мельтешат рамки с цифрами. А на третьем какие-то неведомые мне таблицы.
Оскар занимает место за компьютером и щёлкает несколько раз мышкой. Открывается окно с камерой. На ней суетятся люди. Мечутся по комнате. По комнате с… большим стеклом на пол стены.
Делаю шаг вперёд, подходя ближе. Но тут вдруг картинка мигает и отключается.
— Похоже, они засекли жука, — комментирует Оскар, закрывая не работающее окно. — Долго же они соображали.
Успеваю разглядеть стол со стульями на втором открытом окне, прежде чем камера так же гаснет.
Он вновь щёлкает несколько раз кнопкой мыши и перед нами снова та же комната, только в ней находятся две особи женского пола. И одна из них — я.
Смотрю на себя со стороны и теряюсь в пространстве. Будто в космос улетаю и продолжаю следить за этим бренным миром оттуда.
— Вы «не мальчики неумелые», — проговариваю одними губами и опускаю взгляд себе под ноги.
Так он мне сказал тогда в машине. Они не лезут в пасть ко льву, без видимой на то причины.
— Зачем же вам я? — спрашиваю, просто чтобы не находится в этой тишине.
— Мы тебе уже говорили, что ты на…
— Для чего. Я. Вам. Нужна? — перебиваю его, цедя каждое слово.
Он на несколько секунд замолкает, разглядывая меня. После чего перематывает запись и демонстрирует мне момент перед выстрелом, когда я наставила на Мередит пушку. Мы не смотрим за стекло. А потом обе резко оборачиваемся на звук.
— Нам нужно было это время. Нам нужно было, чтобы она отвлеклась. Чтобы она отвлекалась на протяжении всей игры.
Просто использовали… Обратили мой гнев, мою боль и мою… любовь в своё оружие.
— Мы не знали, как всё обернётся? — вклинивается Артур. — Мы могли сдохнуть от первых же оппонентов.
— Хочешь сказать, — поворачиваюсь к нему, двигаясь как-то деревяно. Будто в куклу бездушную превратилась. — Игра была правдивой?
— Более чем, а ещё… — делает ко мне шаг, смотрит сверху вниз, поднимает руку, но встречаясь со мной взглядом, дотронуться не решается. — Я выстрелил брату в голову, — надтреснуто выговаривает Артур.
— И убил его?
— Он пока без сознания… — сдавлено проговаривает Оскар.
На секунду, чувствую толчок в сердце. Но тут же отбрасываю эти пустые переживания. Хватит! Настрадалась.
— Рядом с вами был судья. А патронов было всего два.
Раз уж мы ведём эту беседу, то стоит узнать всё, чтобы основательно пропитаться этими эмоциями. А заодно и разобраться в уничтожительной комбинации самых разных чувств. Вычистить кашу из головы и, наконец, уяснить для себя главное. Я — расходный материал.
— Мы стреляли друг в друга, потому что знаем, куда целиться, чтобы не навредить человеку, — делает паузу и отводит глаза. — Ну или не сильно навредить.
— С ним всё будем в норме! — проговаривает Оскар, стремясь успокоить брата.
Психи!
— Разве судья не увидел, что рана не смертельная?
— Мередит бы заметила, если бы смотрела, не отрываясь в стекло. А судье насрать. Как только выключили свет, он ушёл. И у меня появился шанс взять ещё один патрон и инсценировать свою смерть.
— А если бы ты взял холостой?
— Они отличаются наощупь… — Артур снова поднимает руку и кладёт мне на плечо. — Розочка, ты не должна была там находится, но без тебя, трудно было бы провернуть эту махинацию. Наш план соткан на коленке. Любой из нас мог погибнуть.