— Там кое-что…
Но тут она замолкает и смотрит на меня с лёгким осуждением.
— Рит!
— Мам!
— Не мамкай!
— Это всего лишь на этот день.
Она тяжело выдыхает и берёт меня за руки.
— Не день, а пару часов, хорошо?
— Хорошо, — снисходительно улыбаюсь.
— Ты же знаешь, как высокий каблук плохо сказывается на ребёнке!
— От нескольких часов ничего не изменится.
— Измениться может и за минуту! — не унимается мама.
Хотя в этом она права. Когда-то и моя жизнь изменилась лишь за мгновение. Лишь от одной яркой белой вспышки.
Я прокашливаюсь и возвращаюсь мыслями к настоящему.
— Так что там?
— Ах, точно… — она тяжело выдыхает. — Там в зале, появилось несколько покупателей.
— Так, — аккуратно выговариваю, так как она остановилась в повествовании.
— В общем, они столпились около фотографии, которую… Которой…
— Мам?
— В общем у нас такой не было в коллекции! — наконец, решается произнести. — Я её никогда не видела.
— Это как?
— Не знаю. Мне кажется, там висел другой снимок, но по какой-то причине его заменили. При чём в самом центре зала.
— Кто мог это сделать? — хмурюсь, пытаюсь сообразить, как такое могло произойти.
Всё делалось только с моим согласованием. Кто-то вздумал под шумок пропихнуть свою работу? Но кто? Кому понадобилось так хитрить?
— Что ж, пойдём посмотрим, — беру её за руку и мы вместе движемся по направлению в зал. — А на мои, значит, покупателей не нашлось.
Даже улыбаюсь от этой мысли. Что ж, я только приступила к покорению новой специфики снимков. Набиваю руку. Главное, мне нравится то, что я делаю, а к успеху буду идти постепенно. Однако, несколько покупателей… Кто же этот хитрец, сумевший покорить гостей в самом начале выставки?
С животом двигаться быстро на каблуках не совсем получается. Хоть он и не самый высокий. Когда-то я их и вовсе не носила. Но после Парижа, спустя какое-то время… Не знаю, что за блажь такая в голову втемяшилась.
Восемь месяцев назад, когда летела в самолёте, получила сообщение о финансовом переводе. Тридцать миллионов рублей. Весь полёт я была не в себе. То смеялась, то плакала. В итоге попросила у стюардессы успокоительного. Однако по прилёту на родину, первым же делом отправилась в бутик и купила туфли на высоком каблуке известного французского бренда.
Тогда я подумала, что это пик моего сумасшествия, но по прошествии времени начала их одевать. Носила даже при походе в магазин. Так, шаг за шагом, эти туфли привели меня сюда. В свою собственную галерею, над которой я трудилась месяцами, пока рос мой живот. Он огромный. Он вмещает в себя…
— Нет, нет, нет! — слышу возмущённый возглас и немного притормаживаю.
Вокруг узкой стены, которая стоит отдельно, собралась уже небольшая группа людей. Нам невидно ту самую сторону, на которой висит фотография.
— Мы ведь можем с вами договориться!
Вот это да. Определённо, я хочу знать, кто такой талантливый вызвал такую бурю у посетителей?
— О чём вы хотите договориться? Я не хочу, чтобы такие фотографии были у каждого, кто пожелает!
Я выруливаю из-за стены с самой очаровательной улыбкой, на какую только способна. Двое мужчин, один в синем костюме другой просто в опрятной клетчатой рубашке активно обсуждают дальнейшие действия.
— Добрый день, молодые люди! — оба поворачивают на меня головы и несколько секунд пытаются осмыслить, кто перед ними.
Однако нынче, мой, сильно выпирающий, живот является моей визитной карточкой, поэтому оба соображают, кто перед ними стоит.
— О чём же ваш спор?
— Мне нужна эта фотография! — очухивается один, тот, что в рубашке, тыча пальцем в снимок.
— Нет, простите, но я первый её приглядел и пошёл искать того, кто поможет мне с оформлением покупки! — упирается второй в костюме.
И я, если честно, даже не знаю, как подобный инцидент разруливать, поэтому решаю сказать правду. Признаться, что кто-то решил использовать свой шанс и прорекламировать себя. Вопиющий случай, но что поделать?
— Простите, — продолжаю мило скалиться. — Но это фотография не… — перевожу взгляд на стену и замираю.
— Что? — почти хором выговаривают кандидаты на приобретение снимка.
Моё сердце волнительно стучит, а в носу начинает щипать. Делаю вдох, а на выдохе произношу:
— Не продаётся.
— Но почему? Разве выставка не для этого предназначена? — возмущается мужчина в костюме.
— Вы бы хоть табличку поставили, что она не для продажи!