− Что с-с-с панелью? Сможеш-шь, починить? – интересуется у брата Са-ард.
− Да, − уверено кивает тот. – Это займёт немного времени, но с-с-сложностей я не вижу.
− Хорош-шо. Тогда с-с-сделай небольш-ш-шой перерыв. Объясним Ж-шене её обязаннос-с-сти на нашем корабле.
− С-с-с удовольс-ствием, − ещё шире ухмыляется Шоа-дар, оставляя панель и двигаясь ко мне.
− А мои права мы тоже обсудим, да? – невольно отступаю на шаг. Потом ещё… А потом вдруг натыкаюсь спиной на что-то твёрдое. На плечах смыкаются мужские ладони, ещё теснее прижимая меня к мужскому телу позади.
− Обязательно, − вкрадчиво тянет Са-ард, обжигая моё ухо горячим дыханием. – Мож-ш-шем даже продемонс-с-стрировать.
Я в ловушке. Ни сбежать, ни скрыться. Они уже очень наглядно продемонстрировали, что на своём корабле могут достать меня практически из любой щели. Куда бы я не забилась.
Шоа-дар приближается медленно, будто крадётся. Следит, за каждым моим движением, прожигая пристальным, изучающим взглядом. Словно им в руки попался неопознанный дикий зверёк, которого интересно исследовать. Впрочем… для них всё наверняка именно так и выглядит. Покупали бездушную куклу, а она оказалась с неожиданным дефектом в виде души и собственного разума.
− Ну чего же ты боиш-шься? – урчит ласково змей младший, оказавшись рядом. Склонившись, проводит большим пальцем по моим губам, берёт лицо в ладони. – С-са-ард ведь уже с-сказал, что не будет никакой утилизации.
− Утилизация это не единственное, чего в моей ситуации можно бояться, − бормочу, не пряча своей настороженности. Легко ему говорить.
− М-м-м, и как ж-ше ты видиш-шь ситуацию? – щурится Шоа-дар, склоняясь ещё ниже, проводя носом по моему виску. – Рас-с-скажи.
− Ну… это же очевидно, − совсем теряюсь я.
От их близости, от всех этих прикосновений, от ощущения собственной беспомощности в их руках и воспоминаний об уже случившейся близости, моё предательское тело начинает дрожать и наливаться тем самым желанием, которое так умело разжёг Шоа-дар во мне в прошлый раз, перед тем как… разложить на столе. Приходится очень сильно постараться, чтобы сосредоточиться на разговоре и выдать хоть какой-то ответ:
– Я невольно лишила вас дорогой игрушки, попав в это тело, нахожусь тут незаконно и на птичьих правах. Ещё и имущество ваше попортила. Я не знаю, кто вы, куда летите и какие у вас теперь намерения относительно меня. Не знаю, чего мне ждать. Вдруг вы жестокие садисты и любите издеваться над женщинами?
Выпалив это, понимаю, что, кажется, немного перегнула. Слишком уж выразительно потемнели прищуренные глаза Шоа-дара. Слишком жёстко сжались на моих плечах пальцы Са-арда.
Но отступать поздно, сказанного не воротишь. В конце концов я ничего не утверждала, лишь обрисовала свои опасения. Имею право. Не думают же они, что я сразу прониклась к ним доверием? Впрочем, не факт, что они вообще нуждаются в моём доверии. Может им вообще глубоко параллельно, что я чувствую и думаю о них. Если вдуматься, то, с большой долей вероятности, именно так оно и есть.
− Хм, нет, с женщинами мы любим другими веш-щами заниматьс-ся, − неожиданно отвечает змей старший, прикусывая кончик моего уха. – И, насколько я помню, ты точно не страдала в наших руках.
О боже. Зачем он это делает? Я же вообще думать скоро не смогу.
Одна его ладонь перемещается мне на горло, обхватывает, заставляя поперхнуться воздухом и запрокинуть голову на широкую мужскую грудь. А вторая рука вдруг оказывается на моём животе, комкая ткань сорочки. И опускается ещё ниже, забираясь под край сорочки и накрывая лобок.
Вытянувшись в струнку, я нервно сглатываю, ещё острее ощутив его прикосновение к шее. Да ещё и Шоа-дар смотрит, жадно впитывая каждую мою реакцию.
От страха, густо приправленного возбуждением, темнеет в глазах. Кожа становится такой чувствительной, что впору уже самой умолять о близости. Старшего, младшего, обоих... Дурное тело.
− Ты ж-ше не думаеш-шь, что я забыл, как ты сбежала, ос-с-ставив меня голодным? – вкрадчиво интересуется Са-ард.
− Но… но я же не могу. Я не кукла, − шепчу сбивчиво. – Вы же не будете меня принуждать?
− Принуж-шдать? – отстраняясь, вскидывает брови Шоа-дар. – Зачем? Разве тебе было плохо?
− Это всё тело. Это ему было хорошо, из-за заложенных программ. А я… я вас не знаю совсем. И боюсь, − пытаюсь достучаться до них. – Я не соглашалась на близость.
− Значит, согласиш-шься, − безапелляционно заявляет Са-ард. И, внезапно подхватив меня на руки, зачем-то тащит в комнату отдыха, не давая даже мяукнуть что-то против. Да и сложно это, когда мысли подобно бильярдным шарикам разлетелись в шоке от его заявления.