Или может, я сейчас в коме? Меня ведь ударило молнией. Я отчётливо помню это. Может, я лежу там посреди поля без сознания, а мой разум занесло… куда-то. В неодушевлённую куклу для сексуальных утех. Я ведь даже внешности своей не видела. Может, это и не я вовсе была?
Мысль бредовая… но всё происходящее было таким реалистичным. И мои ощущения… неужели всё может настолько подробно присниться? Прикосновения, запахи, холод…
Если так, то возможно мне действительно не стоит держаться сознанием за эту бредовую реальность. Возможно, лучше поддаться сейчас оцепенению и уснуть, чтобы вернуться в своё тело. Потому что сейчас я точно не в своём.
Это не я.
Успокоенная этой внезапной идеей, чувствую, как отпускает сковавшая душу паника. И мысли в голове постепенно всё больше превращаются в мороженный студень.
Не я.
Уснуть. И вернуться. Домой.
Не я.
Там я снова буду принадлежать себе. И никто не посмеет меня и пальцем тронуть без спросу. Даже хвостатый высокомерный красавчик.
Не-е-е… я-а-а-а… Не-е-е-е… я-а-а-а…
Вяло показав «хозяину» язык в своих мыслях, я окончательно уплываю в спасительные объятия тьмы.
Глава 2
− Ч-ш-што это? – незнакомый голос низким, приглушенным шипением ввинчивается в моё сознание, вырывая из оков небытия.
− Биос-с-синтезоид, − а этот голос я, кажется, уже где-то слышала. Будто во сне… плохом, кошмарном сне.
− Зач-ш-шем? – слышу удивлённое. – В протоколе операции не значитс-с-ся…
– Нам предс-с-стоит длительная экспедиция. Секретность класса джет. Объяс-с-снять, удовлетворение каких потребнос-с-стей станет для нас-с-с проблемой? – саркастично отвечает тот, кого моё сознание по неведомым пока причинам считает кошмаром.
Пару минут невидимые мне типы молчат. Видимо, тот первый соображает, о каких потребностях толкует его приятель. А я вот уже сообразила. И что-то это меня пугает, будто напрямую касается моей скромной персоны.
− Ты купил куклу для утех? – выдаёт наконец первый. – Поверить не могу. Я предпочитаю натуральных крош-ш-шек пользовать.
− Ты, видимо, еш-ш-чё с отцом не говорил. На время выполнения мис-с-сии нам запреш-ш-чено с-с-сорить генетическим материалом. Предпочитай дальш-ш-ше, − фыркает язвительно второй, и мой мозг вдруг отчётливо рисует жуткого мужика со стального цвета кожей, белыми волосами и змеиным хвостом. Он мне снился. И снится опять, раз я слышу его голос.
− Бездна, − раздосадовано выдаёт его собеседник.
– Я с-свои аппетиты знаю, как и то, что теряю чёткос-с-сть мыш-ш-шления, когда с-с-слишком голоден. Поэтому предпочёл заранее позаботиться о с-с-своём комфорте.
Раздаётся странное шипение, будто воздух из поршня выпускается. А потом шорох, и по моим сомкнутым векам бьёт яркий свет.
– Девянос-с-сто ш-ш-шестая, активация, – этот приказ, хоть и отдан спокойным ровным тоном, буквально ввинчивается в моё сознание, прокатываясь по нервным окончаниям.
И в ту же секунду мои глаза распахиваются.
– Счастлива вас видеть, мой господин, – сами собой расползаются мои губы в радостной улыбке, когда взгляд сосредотачивается на уже знакомом мне змеехвостом мужике, который застыл прямо напротив меня.
О боже. Этот кошмар уже переходит все границы возможного.
Паника кроет новой волной, пробирая душу ознобом. Я снова в этом бреду. Не проснулась. Не вернулась в своё тело. Живо ли оно вообще? Может, я теперь навек застряла в кукле? Навсегда заперта в игрушке для секса? Обречена на безумие…
– З-с-семлянка? – удивлённо тянет второй, которого я слышала.
Бросив на него быстрый взгляд, «смущённо» опускаю глаза. Будто застеснялась. Щёки начинают пылать. Тело снова творит какую-то полную дичь. Только и успеваю рассмотреть, что это ещё один наг. Притом довольно похожий на первого. Разве что моложе немного с виду.
– Биос-с-синтезоид, с-с-созданный по подобию землянки, – с удовлетворением в голосе отвечает тот, кто вроде как купил меня в прошлом сне.
– Красивая игруш-ш-шка. Пож-ш-шалуй я не против испытать её в деле, если ты готов поделиться.
– Чего не сделаеш-ш-шь для младш-ш-шего брата? – иронично хмыкает змей старший. И обращает свой взор на меня. – Девяносто ш-ш-шестая, подойди.
Я тут же плавно шагаю к нему. Наши взгляды встречаются. Вот только на меня смотрят, как на неодушевлённую вещь. Дорогую, ценную игрушку, которой собираются с удовольствием попользоваться.
– Надо дать ей имя, – изрекает задумчиво, пока второй заинтересованно рассматривает меня со всех сторон. Голую.