Я не понимала, к чему эта странная игра и этот танец, но мне пришлось подчиниться. Ведь двуликим не отказывали.
Элрой просто не оставлял мне выбора и прекрасно это понимал.
Бутон розы соскользнул с моих губ, прошёлся по подбородку и замер на шее. В зале снова зазвучала музыка. А двуликий удовлетворённо хмыкнул и решительно увлёк меня за собой в танце.
Поначалу я тряслась в его объятиях от страха сбиться с ритма или наступить на ногу. Но уже очень скоро увлеклась и научилась доверять. Во всяком случае вести меня в танце.
Не знаю, сколько мы так кружили по залу, но в какой-то момент Элрой вновь остановился. Музыка продолжала звучать, но мы больше не танцевали.
Я кусала губы и гадала, что будет дальше. Продолжим ли мы наш танец? Или моего лица вновь коснётся цветок.
Но дальше я почувствовала прикосновение горячих пальцев. Они прочертили ломаные линии по моему подбородку и спустились по шее к груди.
Элрою оказалось достаточно одного рывка, чтобы расстегнуть разом все кнопки на платье. Я дёрнулась в руках двуликого и попыталась оттолкнуть, но он держал слишком крепко и не собирался упускать добычу.
— Чш-ш, — зашипел на меня Элрой. — Я не трону тебя. Только не сопротивляйся.
По моей груди, стягивая кружево лифчика, проложили дорожку пальцы двуликого. Мне даже не пришлось ничего представлять, потому что вместо шелковистой розы соска коснулись губы.
Это было невыносимо и не могло больше продолжаться. Наплевав на запрет, я открыла глаза и вскрикнула от неожиданности.
Тот, кто, сжимал меня в объятиях и жадно терзал поцелуем мою грудь, теперь лишь отдалённо напоминал прежнего Элроя.
Черты его лица заметно изменились. Стали более мягкими. Подбородок и нос сделались чуть крупнее и округлились. Увеличились и вытянулись уши. А лицо медленно покрывалось тёмной щетиной. Она пробивалась из-под кожи то тут, то там. На висках и щеках. На шее. На подбородке и вокруг рта.
— Какого?.. Отпусти!.. — Не на шутку перепугавшись, я начала вырываться и колотить Элроя кулаками. — Отпусти сейчас же! Я буду кричать.
Наместник оторвался от моей груди и поднял на меня глаза. Они, как оказалось, тоже претерпели изменения и стали пугающе бесцветными.
Он смерил меня равнодушным взглядом, а потом расхохотался.
— Глупенькая земная малышка. Ты забыла, где находишься? — Элрой продолжал крепко прижимать меня одной рукой к себе, а другую протянул к лицу и грубо схватил за подбородок. — Мы одни в этой комнате. Ты моя савари! И только я решаю, когда ты будешь кричать.
К этому времени учитель Киннок успел исчезнуть из зала. Музыка давно закончилась. И в помещении, действительно, остались только мы с наместником.
Сейчас я смотрела на него и понимала, что он прав. Я была глупенькой малышкой, когда решила, что двуликому можно доверять. Я была наивна, как дитя, когда поверила, что среди высших ке-тари могут встретиться порядочные и благородные.
Элрой потянулся ко мне и попытался присосаться поцелуем к моим губам. Но мне всё-таки удалось увернуться.
— А-а, я поняла, ты пьян! — Я упёрлась ладонью в его скулу, отталкивая подальше от своего лица, и втянула носом воздух. От двуликого, и правда, исходил едва ощутимый запах спиртного. Но я, разумеется, не смогла не приукрасить. — От тебя жутко несёт алкоголем.
Он дёрнулся, как от пощёчины.
— Да кто ты такая, чтобы отчитывать меня?! — прорычал Элрой и, ещё сильнее сжав пальцами мой подбородок, зло прищурил глаза. — Я могу убить тебя за твой длинный язык прямо сейчас. Или могу трахнуть прямо здесь, если пожелаю.
— Если верить тебе, то я твоя савари! И ты ничего не можешь мне сделать, иначе уже наверняка сделал бы, — огрызнулась я точно таким же тоном, каким говорил со мной двуликий. — А ещё я та, кто обязана тебе жизнью и не хочет, чтобы ты губил свою. Что бы там у тебя ни случилось.
Элрой склонил голову ниже к моему лицу. Его губы находились в миллиметре от моих губ. И, глядя на них, наместник процедил сквозь зубы:
— У меня случилась ты. — Он накрыл мои губы подушечкой большого пальца и смял их. — На меня не действует алкоголь, Марина. Я не пьянею от него. Но от тебя, ло́парь дери, у меня сносит крышу! Впервые вот так! От одного взгляда. И в такие секунды я не знаю, чего хочу больше. Убить или поиметь тебя. Оставить себе или отдать тому, для кого спас.
Я смотрела на него как на сумасшедшего. Именно таким он мне сейчас казался. Ополоумевшим безумцем, нёсшим какую-то полную околесицу.
— Элрой, ты не в себе! Скажи, что с тобой происходит. Может, я смогу помочь.