Кто из них - не вижу, только мужскую руку - он наматывает на кулак мои волосы. Грубо, как хочет, к дьяволу он послал всю нежность и деликатность, нежности здесь не место, их здесь трое - я так и представляла это себе, так мне и снилось.
- М-м-м.
Охнула, когда теплая ладонь надавила на поясницу, заставляя прогнуться. Еще не успела движения члена внутри прочувствовать, на полную, каждой клеточкой, мне не дали и шанса в процессе участвовать, хоть подобия на контроль не оставили - между ягодиц скользнул палец, по коже размазав прохладу. Так влажно - второй член настойчиво скользнул в меня.
Это невыносимо.
Это что-то запретное.
Во мне тесно и горячо, они оба меня отправили куда-то в пекло. И снова на передышку не осталось ни секунды - они сразу начали двигаться.
Крики в горле бьются, и я ору.
- Любимая, привыкай, что так орать по ночам нельзя, - перед глазами появилось лицо Севастиана, я с трудом фокусируюсь на его ухмылке. Он шепчет: - Будь тише.
С телом что-то дикое творится, они вдвоем во мне двигаются, меня заполняют, растягивают, и указаниям я следовать не могу.
Кричу.
- Рита. Кому сказал? Учись молчать.
На подбородке сжались пальцы Севастиана. Надавили, и я невольно разомкнула губы. Он толкнул мне в рот мои трусики, затыкая меня, поймал мой взгляд.
Боже.
Он неотрывно смотрит, и я тоже не отворачиваюсь, в черных глазах его растворяюсь и с ума схожу, тем быстрее, чем сильнее толчки внутри. Я подчиняюсь неведомому, новому чувству, когда медленно тянусь к Севастиану.
Его лицо приблизилось. Зубами он вытянул трусики и резко поднялся. Рывком стянул с бедер брюки, придвинулся.
- Хочешь меня тоже? - хрипло спросил.
И ответить не дал.
Напряженный член ворвался в рот, заглушив мой крик. И я отключилась от реальности, в один комок нервов превратилась, инстинктов, перенеслась далеко куда-то, в начало времен.
Здесь нет ничего, лишь дикая природа, готовность каждую секунду за свое тело сражаться и раз за разом проигрывать, от одного неверного вздоха, от одного движения, я себе не принадлежу больше.
Я исток.
Я сама жизнь.
Мной начинается и кончается мир.
Эпилог
Эпилог
Рита
- Гриш, захвати еще бутылочку, она на столе стоит! - крикнула сыну.
Он кивнул и скрылся в доме.
Я подняла свой бокал.
Алкоголь мне пока нельзя. Но никто не запрещал налить сок в красивый бокал, в честь праздника. Ледяной, апельсиновый, в такую жару вкусно невыносимо.
С наслаждением сделала несколько глотков и посмотрела на Гелу. Она сидит на травке, на расстеленном розовом покрывале. По нему разбросаны игрушки вперемешку с дольками красного яблока - дочка уверена, что фрукты ей дают поиграть.
Гела сюсюкает:
- Ах, ты моя ягодка, это что ты мне такое дала? Куколку свою?
- Ты же сама видишь, что куколку, - не сдержалась от смешка.
- Занимайся салатом, дорогая, - отмахнулась она от меня и придвинулась к Габи, поправила на ее темных кудряшках шляпку от солнца.
Раньше я думала, что Гела никогда не отлипнет от Гриши. Но когда наша семья начала пополняться девочками, Гела просто сошла с ума. Она вырастила троих сыновей, и теперь целиком сосредоточилась на внучках.
- Когда папа приедет? - Габи ведет куклу по покрывалу, словно та прогуливается. Игра дочке неинтересна, она глаз не сводит с ворот.
- Скоро уже, - посмотрела на часы и поставила бокал. Взялась за нож и застучала им по огурцу.
Салат почти готов, мясо тоже - по саду гуляет такой запах, что желудок урчит, не прекращая. Папа ни разу не отошел от мангала, хочет, чтобы сегодня все было идеально.
Грише исполнилось двенадцать.
И праздновать планируем на всю катушку.
- Сыночек, а бутылочку? - заметила на крыльце Гришу с тарелками. Тот хлопнул себя по лбу и снова скрылся в доме.
Проводила его взглядом.
Сын так вытянулся, что уже почти догнал меня в росте. К следующему дню Рождения уже перегонит. Ему есть в кого, Северские высоченные, и Гриша равняется на них, каждый месяц проверяет, насколько подрос.
Его цель - добраться до Севастиана и его метра восьмидесяти семи.
- Кажется, готово, - папа наклонился над мангалом и с наслаждением втянул носом аромат шашлыка. - Могу, поклясться, пальчики оближете.
- Верим, - с улыбкой выложила огурец в салатницу и покосилась на коляску, когда оттуда раздалось кряхтение. Оно тут же смолкло, но я все равно заглянула.