— Ты меня вообще слышишь, japona mat`?
— Прости, дружище, у меня срочная встреча.
— Со зрителями, придурок! У тебя встреча со зрителями через два часа!
Бонни только покачал головой.
— Мне пора. Созвонимся.
И вот он — в баре, где они с Кеем десять лет назад обмывали его первую постановку. На соседнем табурете. Бармен, не спрашивая, наливает ему тот же виски, что Кея. Кей продолжает медитировать на крышу дома напротив. Ничего не изменилось.
Бонни очень хочется в это верить. Хотя бы ближайшие несколько минут.
— Твое здоровье, Британия, — тихо говорит он, поднимая свой стакан.
— Твое здоровье, Сицилия, — отвечает Кей, не поворачивая головы.
Несколько минут они молча рассматривают знакомую до последней антенны крышу, и тысячетонная плита вины, пригибающая к земле и не позволяющая нормально дышать, тает. Просто от того, что друг рядом.
И то, что ребенок Розы — от Кея, а не Бонни, не имеет никакого значения.
— Ты хотел мне что-то сказать? — не выцедив и трети виски, спросил Бонни.
— Или ты мне, — наконец, бесстрастное лицо лорда оживает в кривоватой, такой знакомой и привычной ухмылочке. Он оборачивается, смотрит Бонни в глаза.
— Я?.. Да. Хотел.
Бонни все еще не знает, как начать, и знает — Кей не начнет за него. Выслушает, поможет, но не будет вытирать ему сопли. Кей — не Клаудиа, он никогда не жалеет. Он берет за шкирку и дает пинка, но не топит в болоте сочувствия. И это правильно. Три недели быть маленьким, несчастненьким и беспомощным — слишком много. Еще день-другой, и Бонни начал бы вешаться, как маленький и бедненький Том, который никогда не ноет. Тьфу, пакость.
Ничего не говоря, Кей саркастично приподнял бровь. И Бонни бросился в омут с головой.
— Клау беременна.
— Поздравляю, — кивнул Кей и отпил глоток виски.
— Не меня, — Бонни тоже отпил глоток и снова уставился на крышу. — Я только позавчера сделал операцию, а она беременна минимум три недели.
— И ты хочешь знать, от кого.
— Нет. Мы расстались.
— Поздравляю, — повторил Кей, только на этот раз сарказма в его ухмылке стало больше.
Бонни со страшной силой захотелось врезать по этой саркастической ухмылке. Какого черта он издевается?.. Мало ему?..
Прикрыв глаза, он выцедил еще глоток виски и улыбнулся. Ну вот, все возвращается на круги своя. Британия провоцирует, Сицилия бесится.
И у него стоит в предвкушении хорошей драки.
— Так что там с ролью? Фил в полном ахуе, — Кей снова смотрел в окно, но это было неважно. Имело значение лишь то, что он рядом, плечо к плечу. Что Бонни чувствует его тепло.
— Да ничего. Отдаю роль Мартину и начинаю новую постановку.
— Запиши альбом, я хочу слушать твой голос.
Тепло от дружеского плеча распространилось по всему телу, заставляя Бонни особенно остро чувствовать запах старого виски и глубокого, горьковато-свежего, с ноткой дыма, парфюма под названием «Никель», впервые сделанного по заказу Бонни десять дет назад.
— Я подумаю.
Крыша дома напротив бара сегодня была особенно хороша. А всякая ерунда, о которой они с Кеем говорили, перебрасываясь короткими репликами, особенно интересна. Впрочем, нет. Не особенно.
— Твоя служба безопасности уже все выяснила о Клау?
Кей вместо ответа лишь повел бровью, мол, дерьмо вопрос. Чтобы моя СБ и чего-то не знала о твоей подружке? Нонсенс.
— И кто же?
— Ты в самом деле хочешь это знать, Сицилия? — Кей все же повернул голову и глянул на него.
— Глупо вышло, — пожал плечами Бонни. — Не понимаю, как я так влип.
— Все ты отлично понимаешь, Сицилия.
— Мне чертовски хочется тебе врезать, Британия, — Бонни повернул руку с обручальным кольцом, чтобы лучше видно было три цветные полоски. — Она была моей невестой.
— Была, — согласился Кей.
— Она могла бы родить ребенка мне.
— Могла бы.
— Ты что, эхо?!
— А, ты на самом деле хотел, чтобы она послала на хер нас обоих, Сицилия. Как же я не догадался.
— Да иди ты! — Бонни отвернулся к окну. По чертовой крыше бродили чертовы голуби, и смотреть на них было куда лучше, чем на собственное отражение в зрачках Кея.
Когда Кей молча слез с табурета и пошел прочь, Бонни не пошевелился, только зажмурился на мгновение. Что он опять творит, а? Придурок чертов. Больной ублюдок. Он в самом деле хочет, чтобы Кей послал его на хер? Или он хочет чего-то совсем другого?
Тянущее напряжение в паху и колотящееся о ребра сердце утверждали, что совсем-совсем другого.
Поставив пустой стакан на стойку, Бонни спрыгнул на пол и направился за Кеем. Он знал, где найдет его — или надеялся, без разницы. Лорд не изменяет своим привычкам, если к этому нет крайне веских причин. И сегодня не изменит.