И, наконец, тугая пружина из сплава вины и боли развернулась внутри, разрослась, вытесняя все лишнее — и взорвалась, выплеснулась, унесла его…
— Твою мать, Британия!.. — просипел он, когда его снова лизнули между лопаток и потянули за плечи.
— Вставай, Сицилия. Неподходящее место, чтобы дрыхнуть.
Надо было ответить что-то этакое, остроумное, но в мозгах было слишком пусто. И слишком хорошо. Поэтому Бонни просто откинулся головой на плечо Кея и, прикрыв глаза, ждал — пока ему развяжут руки. Нежно. Невыносимо нежно. А потом развернут к себе лицом, придерживая за плечи, прижмутся лбом ко лбу и так же нежно шепнут:
— Я соскучился, больной ты ублюдок.
— Я тоже, — в горле опять образовался ком, но он не помешал Бонни сказать: — Я люблю тебя, Британия, — и опустить руку ему на поясницу, провести подушечками пальцев по выпуклым ниточкам-шрамам, складывающимся в цветок.
Роза. Их Роза. По ней Бонни соскучился так же сильно. И, может быть, она тоже простит его?
— Ладно, уговорил, — усмехнулся Кей и расслабленно потерся чуть колючей щекой о щеку Бонни. — Можешь извиниться еще разок. Дома.
В бар они вернулись вместе, всего на несколько минут — выпить минералки. И, пока шли к стойке, Бонни поймал себя на мысли: а ведь все эти господа бизнесмены отлично понимают, чем они с Кеем только что занимались. Несмотря на то, что лорд Говард снова идеален и невозмутим, да и сам Бонни тоже, актер он в конце концов или хрен собачий. И все равно — по ним все видно, причем очень-очень давно. Странно, что Бонни об этом раньше не задумывался. То есть о том, что Кей на самом деле не скрывает того, что они любовники. Соблюдает минимальные внешние приличия… в основном. Но врать кому-то, что они не трахаются, ему и в голову не приходит.
Почему-то вспомнилось, как они приезжали вместе на Сицилию и ночевали в разных комнатах. Бонни тогда казалось, что если он скажет вслух, что Кей — его любовник, это как-то унизит или испачкает их, сведет дружбу к чему-то пошлому и банальному. Как будто честь лорда может пострадать. И с чего он взял, что мама с папой ничего не поймут? Вон Роза поняла сразу, как только увидела их рядом — хотя они ни словом, ни жестом… ну да. Ни словом, ни жестом. Только на постановках он сам требует от артистов, чтобы они горели и желали внутри себя, не пытаясь показать страсть публике, и только тогда их страсти поверят…
Кажется, кто-то здесь полный придурок.
И трус.
И этому придурку с ума сойти как тепло от того, что Кей не стесняется их… связи? Фу. Глупое, пошлое слово. Их любви. Десять лет… правильно Роза над ними смеялась. Понадобилось десять лет, чтобы они оба сказали это вслух.
Придурки.
Поймав в зеркале за стойкой взгляд Кея, Бонни ему подмигнул. И Кей подмигнул и улыбнулся в ответ, открытой, счастливой улыбкой — в точности как тот странный парень на байке, с которым они собирали яблоки где-то в Восточной Европе.
10. 2:0, Сицилия проигрывает всухую
Выходили они из бара плечом к плечу. И ехали домой так же, касаясь друг друга. Домой. Какое прекрасное слово! В чертовой квартире на Ист-Сайде Бонни так и не почувствовал себя дома, хотя Клау очень старалась создать для него уют и комфорт, и у нее даже что-то получалось, было в ней что-то такое домашнее, привычное. Даже во внешности. Может быть, Клау напоминала ему кого-то из тетушек или маминых подруг?
Вспомнив о Клау, Бонни поймал себя на том, что больше не злится и не обижается на ее обман. Не то чтобы ему было совсем все равно… да ладно, кому он врет? Плевать ему. Максимум — легкая досада и недоумение. Зачем Клау все это затеяла? Ради денег? Так не настолько Бонни богат.
Он невольно поморщился — думать о Клау было неприятно. И быть сволочью для нее — тоже. Она расплакалась позавчера, когда он собрал манатки и свалил в гостиницу, ничего толком ей не объяснив. Ну, некогда ему было. И просто не хотелось признаваться в собственном идиотизме, то есть стерильности. Ничего. Он помирится с Розой, а потом уже объяснит Клау, что ей нужен не он, а настоящий отец ее ребенка. Или хотя бы тот, кто сможет любить их обоих, зная правду. Интересно, от кого все же она беременна? Кей знает, но говорить не хочет.
Покосившись на Кея, Бонни встретил расслабленный, усталый взгляд с легким оттенком вопроса. Мол, ты хочешь что-то услышать от меня или пытаешься думать сам?
Сам. Сегодня — сам. Хотя мысль, назойливо вертящаяся в голове, ему чертовски не нравилась. Откуда он вообще взял, что Клау как-то связана с дядей Джузеппе? Дядя всего лишь радовался, что Бонни женится на хорошей девушке…