Она покачала головой, но металась между ними, словно не могла решить, в какую сторону повернуться.
— Я не могу с этим справиться.
— Ты можешь и справишься. Я позабочусь об этом. Мы все тебе поможем. — Рори взял ее рот с жадной властью, как будто его губы и язык могли заклеймить ее.
Она смягчилась под натиском, и он мог чувствовать ее слезы на своем лице. Он отказался сдаться. Ей нужно плакать, нужно чувствовать. Она закрылась от всего, и он начал понимать, что она казалась открытой только для людей, которые не имели значения. Она боялась впустить кого-то, кто ей действительно небезразличен.
Рори намеревался изменить это, потому что он намеревался стать одним из мужчин, которых она любит больше жизни. Вся эта страсть и любовь оказались в ловушке. Им предстояло освободить его.
Слова, казалось, не действовали на нее, поэтому Рори собирался попробовать что-то гораздо менее словесное.
Он позволил своему языку погрузиться глубоко, играя с ее языком. Он дернул подол ее рубашки.
— Тебе это не нужно, милая.
Затем Оливер раздевал ее, а Рори помогал.
Жизнь была проще с парой партнеров. Ему никогда не приходилось переставать целовать ее, но его старший брат продолжал снимать с нее слои одежды. Вскоре они обнажили ее теплую плоть. Ловкостью его пальцев ее лифчик расстегнулся, и груди освободились, умоляя его о внимании. Он закончил поцелуй одним последним движением языка по ее нижней губе и изучал ее.
— Как ты это делаешь со мной? — ее бесхитростные глаза затуманились желанием.
На этот вопрос был простой ответ.
— Я влюблен в тебя. Я люблю тебя всем сердцем и душой. Тори, ты больше никогда этого не найдешь. Мы все ладим. Мы подходим друг другу. Оливер, ты когда-нибудь хотел другую женщину так, как ты хочешь ее?
— Никогда. Я не знал, что могу хотеть женщину так, как хочу ее. — Оливер взял ее за подбородок, наклонив к себе. Он прикоснулся своими губами к ее. — И я никогда не получал такого удовольствия от женщины. С другими людьми это не работает. Ты не найдешь этого с другим мужчиной. Ты должна довольствоваться тем, что нас будет только трое.
— Другого мужчину? Я не могу справиться с теми, что у меня есть. Вы трое не слушаете здравый смысл. — Она выгнулась назад, прижавшись губами к губам Оливера, а ее грудь накрыла руку Рори. — Ты заставляешь меня забывать думать.
— Сейчас не нужно думать. Просто почувствуй. Уступи нам. Нам нужно быть вместе. Мне нужно быть рядом с тобой. Я знаю, ты боишься, но и мы тоже. Мы не хотим тебя уступать. Ни пуле, ни собственному страху. — Он опустил голову и лизнул тугую вершину. Она напряглась еще сильнее, умоляя его мучить ее еще больше.
Он поднял голову и увидел, что Оливер целовал ее, их губы слились в страсти. Его член затвердел до боли, когда он увидел, как она подчиняется их желаниям. Сейчас она не думала о возможной потере. Она думала об удовольствии и любви и о том, что они могут дать ей.
Он втянул сосок в рот. Это будет тяжело и быстро. По-другому и быть не могло. Позже сегодня вечером они затопили бы ее длинными движениями языка, рук и членов. Надеюсь, Кэл присоединится к ним. Но после событий дня Рори нужно было быть внутри нее.
Сейчас.
Он потянул за пояс ее штанов, стягивая их вниз и опускаясь на колени. Оливер продолжал целовать ее, его руки обхватывали ее соски. Ее тело двигалось с бессознательной грацией, чувственно перекатываясь между ними.
— Шагни, — скомандовал он ей, также стягивая ее трусики, обнажая идеальную женскую кожу и эту прекрасную киску, он не мог дождаться, чтобы снова сделать ее своей. Он чувствовал ее желание. Она уже промокла и была готова к ним. Доказательства ее потребности блестели на складках ее лона.
Он наклонился и понюхал ее, собирая вокруг себя сладкий запах ее желания. Ему нравилось, как быстро она отвечала. Когда дело доходило до секса, она не уклонялась и не играла в игры. Честная, открытая потребность, которую она демонстрировала, грозила свести его с ума.
Он не собирался сходить с ума, ведь она с ним.
Рори провел языком по ее половым губам и прямо по нуждающемуся клитору. Он остановился на мгновение и пососал его между губами.
Тори извивалась и ахала, выкрикивая его имя, в то время как Оливер щипал ее соски.