С рычанием он снова погрузился в ее рот, овладевая и поглощая, в то время как он просунул руку под ее лиф и обхватил ее грудь, поглаживая ее чувствительный сосок.
У Тори перехватило дыхание, и она застонала.
— С тобой очень приятно, любимая. Я никогда никого не хотел так, как хочу тебя, — прошептал он ей в губы. — Позволь мне сделать так, чтобы тебе тоже было хорошо.
— Мы не можем, — удалось ей ответить.
Тори прекрасно понимала, что ее действия не совпадают со словами, но она не могла удержаться от того, чтобы притянуть его ближе, когда ей следовало оттолкнуть его.
— Не здесь, — он ущипнул ее левый сосок и резко потянул.
Ощущение поразило ее, проникло в нее. Ее грудь набухла под его рукой, как будто просила еще раз потянуть. Этот маленький укус боли заставил ее задыхаться.
— Просто позволь мне прикоснуться к тебе сейчас, — он погладил ее от груди к бедру, перекинув ее ногу через свое бедро. — Позволь мне показать, как хорошо нам будет. Это будет моим наказанием за то, что я обманом натянул на тебя платье. Всю ночь ты будешь знать, что я тверд для тебя. После твоего удовольствия мы вернемся на бал, и я сохраню твой секрет от моих братьев. Мы не будем ничего делать, пока ты не будешь готова, но позволь мне провести этот момент с тобой, Тори.
Она кивнула прежде, чем успела тщательно подумать. Что было бы действительно больно? С колотящимся сердцем и готовым телом она чувствовала себя так близко к тому, чего так сильно хотела. Да, она испытывала оргазм… но не от другого человека. Ей так хотелось узнать это ощущение, почему Пайпер светилась, когда ее мужья входили в комнату. Никто никогда не должен был знать. Она могла сохранить свое сердце нетронутым. И когда она вернется в Техас по истечении контракта, у нее останутся особые воспоминания о них.
Каллум быстро двигался, задирая ее юбку выше. Затем он прижал ладонь прямо к тому месту, едва прикрытому кружевными трусиками.
— Ты такая влажная.
Она не понимала этого.
— Прости.
Он зарычал и проник пальцами под резинку, прямо к ее плоти.
— Не извиняйся. Это все для меня. Если бы у меня было время, я бы опустился на колени и слизал все соки. Тебе бы понравилось? Понравился бы мой язык на твоей киске?
Она не могла сказать, но, если он делал это с таким же умением и изяществом, как и целовался, Тори готова была поспорить, что его рот был бы божественным.
— Да.
— Хорошо, потому что в итоге мы дойдем до этого. Мы все испробуем.
Она не могла дышать. Он провел одним пальцем вверх по ее бедру, по ее половым губам, прежде чем нашел ее клитор и потер мягкими круговыми движениями. Покалывание и жар нахлынули на нее. Конечно, она прикасалась к себе, но опыт ловких пальцев мужчины изменил ситуацию. Рука Каллума была огромной и восхитительно мозолистой. Такой мужской. Она раздвинула ноги, желая большего от него.
— Есть кое-что, о чем ты не спросила, — прошептал он ей на ухо, продолжая декадентскую пытку большим пальцем. Его пальцы играли у входа в ее лоно.
Тори едва могла поддерживать ход мыслей.
— Что?
Это был ее голос? Она звучала так хрипло и маняще, способная соблазнить мужчину до безумия. Тори никогда не представляла, что может звучать так соблазнительно. Ей понравилось.
— Это мое наказание, — прорычал Каллум. — Я собираюсь угодить тебе. Затем буду весь вечер ходить со стояком. В конечном итоге, тебя тоже постигнет наказание, любимая, за ложь, за то, что скрывала то, что принадлежит мне. Хочешь знать, что я сделаю с тобой?
— Боже, Каллум, это так приятно. — Почему он продолжает говорить? Она пододвинулась ближе, терлась о его руку, пытаясь украсть больше шокирующего удовольствия. — Не останавливайся.
Его свободная рука истязала ее сосок.
— Нет. Ты это не контролируешь. Если еще раз так двинешься, обещаю, твое наказание наступит раньше.
Она застыла. Его голос стал таким жестким, таким грубым. Она никогда не слышала, чтобы он вел себя, как угодно, кроме как нежно.
— Что ты делаешь?
Он снова обвел ее клитор, такой болезненно чувствительный. Он подвел ее прямо к краю.
— Я беру на себя контроль. Ты отлично справляешься со своей работой, и ты должна знать, что я постараюсь следовать всем твоим советам, когда дело доходит до зала заседаний, но я хозяин в спальне или где бы я ни трахал тебя. Он вставил в нее палец и зашипел. — Ты так сильно сожмешь мой член. Ты такая горячая, влажная и зрелая. Будет адом ждать, когда я попаду внутрь тебя.
Его слова растопили ее вместе с его прикосновением. Ей потребовалось все, что у нее было, чтобы не двигаться. Заставив ее оставаться неподвижной, он лишил ее всякого контроля. Он взял власть, чувственно пытая ее. Украл ее способность думать. Обычно у ее разума не было выключателя. Теперь она могла сосредоточиться только на том, чтобы делать все необходимое, чтобы держать его руки на себе.