Неожиданно, Куп оказался рядом, схватив Алию за плечи, он окутал ее атмосферой безопасности, словно мягким одеялом. Возвышаясь над ней, его золотисто-каштановые волосы утопали в мягком свете комнаты; массивные плечи мужчины, казалось, день ото дня становились только шире. Куп выглядел таким мужественным; он явно был способен защитить женщину, которую любил. И сейчас он смотрел на нее с такой нежностью, с таким мягким беспокойством, что Алие захотелось растаять в его руках – но если она это сделает, то поставит себя в неловкое положение. Самое время восстановить так необходимое между ними расстояние.
— Я иду в ванную. Просто уходи, Купер. Со мной все в порядке.
Приблизившись к роскошной ванной комнате, Алия захлопнула за собой дверь. Он сейчас уйдет. И, черт возьми, нет, ее это не расстроит. Купер должен делать свою работу, поэтому, конечно же, он покинет стены ее спальни, оставляя ее в полном одиночестве. Даже зная, что это то, что он сделает, Алия прислонилась к двери и, сделав вдох, попыталась сдержать душившие ее слезы. Зачем плакать из-за того, чего не можешь изменить? Со злостью она вытерла мокрые дорожки на щеках, и, заведя руки за спину, начала расстегивать лиф платья. Через мгновение ее грудь освободилась от сдавливающей тесноты, и легкие, наконец, наполнились воздухом.
Алия стянула с себя вечерний наряд и жутко утягивающее нижнее белье; девушка втискивала свое тело во все эти вещи лишь потому, что не хотела, чтобы кто-нибудь узнал об изъянах ее фигуры. О, Боже, если бы они только знали.
Повернувшись и мельком взглянув на себя в зеркало, по ее лицу текли слезы. Девушка не считала себя красавицей. В сказках все принцессы были прекрасны, в реальной же жизни – принцесса оказалась с маленькой грудью, со слишком широкими бедрами и далеко не плоским животом.
Именно поэтому над ней так зверски издевались в борделе. Она до сих пор чувствовала удары хлыста, которым ублюдки пытали ее; напоминанием об этом служили едва заметные шрамы на животе. Похитители неоднократно говорили ей, что она была недостаточно привлекательной, чтобы продать, и не настолько сексуальной, чтобы трахать. Никто не захочет ее.
Но, в то же время, кто-то ненавидел ее настолько, чтобы похитить и пытать.
Алия подошла к раковине и включила холодную воду. Ей придется взять себя в руки, бал по случаю коронации был в самом разгаре. Пайпер, должно быть, ждала ее в зале. Ей нужно снова одеться. Кроме того, ей предстоит серьезный разговор с ее кузенами; она хотела узнать, почему те вовлекли в расследование о ее похищении всех, кроме нее самой. Алия была так уверена, что со смертью Халила ее суровое испытание закончилось. Она не раз плакала, осознавая, что теперь-то, наконец, была в безопасности. Но как же она ошибалась, все это было ложью. Ее кузены соврали ей.
Алия посмотрела на платье на полу. Она не могла снова встретиться со следователями в этом дурацком платье. Боже, она выбрала его из таких глупых соображений. Пайпер сказала, что то сидит великолепно, и Алия уже было подумала, что может быть, Дэйн, Лэндон и Купер сегодня вечером увидят в ней привлекательную женщину.
Так глупо. Ей нужно было просто выбрать черное платье, которое бы все скрывало, и она бы не беспокоилась о том, что то сползет с нее.
— О, Боже, ты великолепна.
Алия вздрогнула, а ее сердце почти остановилось, когда она услышала мужской стон. Купер. Мужчина стоял в дверном проеме, впившись в нее взглядом, его губы были слегка приоткрыты, выдавая его непристойные мысли. Слегка? После второго взгляда, она предположила, что возможно, недооценила его.
Ее первым порывом, было кинуться за одеждой, полотенцем – чем-то, что хоть как-то бы прикрыло ее – но она просто осталась стоять на месте, словно завороженная. Не отводя взгляда, Купер уставился на ее обнаженное тело. На самом деле, он двигался в ее сторону. Принцесса сделала шаг назад, оказываясь в ловушке между мраморной стеной позади нее и его телом.
Алия едва могла вздохнуть, чтобы вымолвить хоть слово.
— Ты должен немедленно уйти.
— Боже, ты так чертовски красива.
Это прозвучало так, как будто он и вправду, имел это в виду. Купер подошел еще ближе, и теперь возвышался над ней.
— Ты не можешь здесь находиться, — запротестовала она, но это прозвучало не так решительно, как следовало бы.
Вместо этого, ее голос звучал с придыханием, почти как соблазнение. Что с ней?
— Почему нет, Лия? Назови мне хоть одну вескую причину, почему я не должен находиться здесь.
Он прижал ее к стене, и теперь каждый миллиметр его твердого тела соприкасался с ее. В голове девушки крутились порядка пятидесяти причин, но вымолвить она смогла только одну.