— Пожалуйста. На самом деле мне не так уж и больно, — хотя болело сильно, но не может же это продолжаться долго. Она хотела их, нуждалась в них. После всех утренних переживаний ей просто необходимо быть к ним как можно ближе, чувствовать, что она все еще им нужна.
Эрик слегка ущипнул ее за другой сосок. — Я сказал «нет». Подождем до завтра. Но есть много других способов доставить удовольствие своим Мастерам. Тейт, не мог бы ты подать мне зажимы? Думаю, пришло время немного помучить ее соски. Эти жемчужинки такие чувствительные – уверен, мы очень быстро заставим ее стонать и извиваться от страсти.
Глаза Аннабель расширились. Она уже и так готова стонать. А потом Келлан опустился рядом с ней и накрыл ртом ее сосок. Бэлль ахнула, когда его язык обвел вершинку, отчего сосок напрягся, словно встал по стойке «смирно».
— Это зажимы для сосков, — Эрик взял из рук Тейта небольшой металлический предмет: две блестящие штуковины, соединенные между собой цепочкой. — Келл купил их для тебя вместе с анальной пробкой. Ты ощущаешь ее в себе?
— Да, — выдохнула Бэлль.
— Дома у нас целая коллекция. Все совершенно новое и ждет только тебя. Мы начали покупать все это для тебя несколько месяцев назад. Покупая очередной аксессуар и добавляя его в коллекцию, я представлял себе все, чем мы будем заниматься, и сдерживаться становилось все труднее и труднее.
— Почему вы уже тогда покупали все это для меня? Мы ведь не… Между нами ничего не было. Я просто работала у вас, — Бэлль изо всех сил старалась сосредоточиться, потому что Келлан, покусывая сосок, каждым прикосновением зубов возбуждал ее все сильнее.
— Потому что мы оптимисты, — пояснил Эрик. – Всякий раз, когда я ходил в клуб, учился, набирался опыта, я верил: рано или поздно я стану твоим Мастером. Еще до встречи с тобой, я чувствовал: ты где-то есть. Я точно знал, что найду ту единственную сабу, которая будет по-настоящему моей. И даже представить не мог, что она не увидит очевидного. Поэтому слушай внимательно, Бэлль. Я намерен заставить тебя осознать, что ты принадлежишь нам. Только нам. И ничто, кроме нас: ни успешный бизнес, ни карьера – не сделают тебя более счастливой, чем это сможем сделать мы. Ты можешь осыпать меня проклятьями, но через минуту признаешь, что я прав.
Эрик протянул один из зажимов Келлану. Тот надел его на ее сосок и отпустил. Боль, пронзившая ее, обожгла, и Бэлль затаила дыхание. — Ох, черт!
Тейт сделал движение в ее сторону, но Эрик остановил его движением руки. — Нет. Мы не говорили ей, что она не может ругаться. К тому же, мне нравится знать, что я могу заставить ее произнести все эти грязные словечки. Зажим причиняет тебе боль, детка?
И да, и нет. От этой эротической пытки киска наполнилась сладким томлением. Как и все, что они делали, эти маленькие зажимы на ее сосках помогали ей познавать себя. Было такое ощущение, что даже кожа словно пробуждалась ото сна, оживала. Кровь в венах бурлила. — Немного, но я справлюсь, — с каждой проходящей секундой ей все больше это нравилось.
Едва эти слова слетели с губ Бэлль, Эрик опустился рядом на колени и обхватил губами второй ее сосок. Посасывая и слегка прикусывая, он подготавливал нежную вершинку к принятию боли, а потом прицепил второй зажим. Восхищенным взглядом он наблюдал, как цепочка тянется от одного соска к другому, серебристой змейкой извиваясь на груди Бэлль. Оба зажима заняли свои места. Первый из них проверил ее способность переносить боль, а оба вместе каким-то образом усилили все ощущения: жжение от зажимов на сосках, боль в прикушенной нижней губе, анальная пробка – все это, словно разряд электрического тока, пронзило клитор.
Келлан склонился над ней и осторожно потянул за цепочку. — Ты готова к большему? Это маленькое произведение искусства далеко не все.
Тейт передал ему еще один зажим – на этот раз небольшие щипчики на длинной цепочке. Келлан осторожно соединил ее с цепочкой, проходящей между грудями Бэлль и протянул прохладный металл вниз по животу. Аннабель затрепетала, чувствуя рядом всех троих и их дурманящие, возбуждающие прикосновения.
Она наблюдала за тем, как Келлан слегка натянул цепочку, лежащую на ее животе – не сильно, а ровно настолько, чтобы снова вызвать боль, граничащую с наслаждением – и расположил зажим прямо над ее киской.
— Этот предназначен для чего? — спросила Бэлль. У нее было одно подозрение, которое одновременно и пугало, и возбуждало. Он ведь не прицепит ей зажим туда?
— У тебя, Бэлль, есть еще одна драгоценность для нас, — Келлан устроился между ее ног. — Пока я поработаю над ней, позаботься об Эрике.