Она никогда не расслаблялась и не занималась «исследованиями».
— Боже милостивый, ты — девственница?
Они оторвались друг от друга, пораженные низким, мужественным голосом, вырвавшим их из пылкой страсти. Доминик Энтони находился буквально в метре от них и наблюдал. Он снял свой пиджак и теперь стоял в рубашке, серых облегающих слаксах и дизайнерских мокасинах. Белая рубашка с расстегнутым воротом резко контрастировала с его оливковой кожей. Доминик был таким же высоким, как и Лоу, но чуть худощавее. Угольно-черные волосы, бездонные темные глаза и челюсть, словно вылепленная из гранита — все в этом мужчине словно кричало: «дикарь».
Кинли вспомнила, что «Майк» из Калифорнии — нет Лоу — рассказывал ей о нем. Доминик был идеалистом. Он оставил позади тщеславное воспитание, чтобы служить своей стране и защищать ее. Он любил свою сестру и теперь погряз в чувстве вины, потому что не предотвратил ее смерть. По натуре Доминик был защитником, именно по этой причине он и не мог простить себя за то, что не спас Кэрри. Он хотел женщину, которую бы смог разделить со своими друзьями, так как те были частью его семьи. И теперь они ждали женщину, которая дополнит их.
— Я пришел проверить тебя и извиниться за то, что так сразу засыпал тебя вопросами, — прохрипел Доминик. — Не твоя вина в том, что Дженсен убийца и ублюдок. Но мне на самом деле нужна твоя помощь. — Он сглотнул. — Мне нужно…
Он увидел ее в объятиях Лоу, и Кинли не могла не заметить одиночество и тоску, отразившихся на его лице.
Не раздумывая, Кинли протянула ему руку, желая помочь… хоть как-то. И сразу же чувство страха наполнило ее. Доминик, скорее всего, отвергнет ее. Он хотел женщину для всех троих. Но не ее. Она должна прекратить вспоминать, что «Майк» рассказал об этом мужчине и включить свою голову. Доминик организовал ее похищение. Ее не должно заботить то, что ему больно.
Она начала убирать руку, но Доминик ухватился за нее, как за спасительную соломинку, их пальцы переплелись, и он пододвинулся ближе.
— Черт, я не должен этого делать, но ты такая сладкая. — Животный рык Доминика словно молния пронзил Кинли, прямо во влажные складки между ее ног. — Скажи мне, чтобы я остановился. Чтобы ушел. Мне нужно, чтобы ты сделала это, потому что сам я этого сделать не смогу. А если я останусь, кое-что произойдет. Тот факт, что ты девственница не имеет абсолютно никакого значения. Твоя невинность заставляет меня еще больше хотеть тебя. Возбуждает желание заклеймить тебя. Я не за этим пришел, черт возьми.
«Точно. Доминик пришел уговорить ее сотрудничать, чтобы добиться справедливости в отношении Грега Дженсена. Он не хотел сближаться с ней, рассуждая логически — точно нет». Однако Кинли могла сказать, что мужчина не хотел уходить от нее. Понимание этого наполнило ее силой и потребностью. По какой причине он желал ее, не важно. Он нуждался, чтобы она избавила его от боли, которую он носил словно шрам.
Девушка потянула его за руку, и Доминик не колебался. Он обернул руки вокруг нее, прижимаясь к ее телу и обрушиваясь на ее губы.
Он доминировал. Лоу ухаживал… Доминик же просто командовал. Он полностью контролировал ее рот, его язык проник глубоко внутрь. Кинли таяла. Пока он вкушал ее, пальцы Лоу переместились с талии на бедра и ноги девушки. Кончики пальцев, щекоча ее кожу, проникли под трусики, а затем погрузились между ее набухших, влажных складочек.
Каждая ее клеточка едва не взорвалась. Нет. У нее не было проблем с таким напором, разве что она хотела большего. Она поняла, что жаждет этого.
Язык Доминика исследовал ее рот, а пальцы Лоу играли. Огонь обжигал ее кожу. Ее колени начали дрожать. Удовольствие угрожало переполнить ее. Девушка ощутила головокружение и изумление и эйфорию. Кинли никогда не ощущала подобного, никогда не думала, что ее тело может так напрячься и трепетать изнутри.
— Заставь меня остановиться, — умолял Доминик, пока его губы играли с ее губами.
— Не стоит, детка, — сказал Лоу, целуя ее в висок. — Не заставляй нас останавливаться. Неужели ты не чувствуешь, насколько это правильно? Как сильно ты нужна нам?
Она ощущала множество различных эмоций — от свободы до гордости. Первый раз в жизни девушка ощущала себя женственной. Она практически тонула в удовольствии. Пальцы Лоу играли с ее киской, и он без проблем мог определить, насколько влажной она была. Это могло бы ее смутить… но влага помогала его пальцам ласкать ее. И заставила его зарычать ей на ушко. Из-за этого поцелуи Доминика стали еще более жадными.