Сестра желала ему счастья, как никто другой.
«Готов ли он к тому, что внуки Кинли будут принадлежать исключительно Лоу? Готов ли он стать просто пометкой в их отношениях — маленьким извращенным секретом их прошлого?»
— Поцелуй меня, — приказ вырвался непроизвольно, словно его тело знало лучше, что ему нужно, нежели ум. Но он не хотел забирать свои слова обратно.
Лоу хихикнул и скатился с девушки, — Поцелуй Доминика, детка. Он в этом нуждается.
Кинли откинула голову ему на грудь, приподняв её для поцелуя. Подняв руку над головой, девушка прижала ладонь к его щеке, и он мог поклясться, что в момент её прикосновения его словно пронзил разряд электрического тока. Её губы ещё хранили тепло Лоу, но для Доминика это было прекрасно. Это означало, что её только что любил тот, кого Доминик считал партнером. Другом. Лоу был его опорой. Они были братьями. Лоу был его семьей.
Он вспомнил, как когда-то давно Лоу рисковал всем, защищая его, хотя у них не было ничего общего. Доминик был запуган. Он был несчастным богатеньким мальчиком, не имеющим друзей, но даже в юном возрасте понимал, что забота о человеке — это выбор, требующий мужества. Они могут оставить его. Могут перестать заботиться о нём. Могут использовать его привязанность к ним. Могут втянуть во что-то бездушное и холодное, похожее на брак его родителей.
Или могут поддержать его, дать ему пустить корни, заставляя чувствовать себя свободным. Они могут сделать его жизнь богаче. Они могут подарить ему такой мир, из которого он никогда не захочет уйти.
Кинли тоже может стать его семьей. Она может привнести свет и любовь в его жизнь. Если он просто позволит ей. Он не стал сдерживать своего желания поцеловать девушку. Вместо этого мужчина запустил пальцы в её шелковистые волосы и сплел их языки.
Доминика терзали сомнения. «Будущее — вещь неопределенная. Господи, этому его научила Кэрри». Но то, что он считал причиной своей разрушенной жизни, привело его к Кинли. И в этот самый момент он почувствовал любовь своей сестры, её заботливую душу. Она была убита чудовищем, и именно это привело его сюда, к спасению от жизни, полной ненависти и мести. И сейчас он пытается спасти Кинли — женщину, которая, он был почти уверен, должна стать его. Он только оскорбит память Кэрри, если из упрямства отвергнет Кинли.
Девушка отстранилась от его губ, хватая воздух прерывистыми вдохами, — Мне нужно пойти помыться.
«О, ей так много предстоит узнать обо всем».
Обхватив рукой подбородок, Доминик снова притянул Кинли к себе для поцелуя, — Ты не грязная, зверушка. И я хочу тебя сейчас.
Он хотел её любую. Тот факт, что Лоу взял ёё, не делал Кинли грязной. Это знак её принадлежности им. Это делало её центром их круга.
Кинли повернулась в его объятиях и прижалась грудью к его груди. Девушка лежала между его ног, и член Дома изнывал от желания. Он почти кончил, пока слушал её крики и ощущал её движения на себе, в то время как Лоу забирал её девственность. Но во многом она была ещё невинна. Этого у неё не отнять никому. Она одна из тех чистых душ, которые остаются невинными до самой смерти. И, когда придет её время покинуть эту землю, он хотел бы держать Кинли за руку.
«Почему именно эта женщина?»
Снова поцеловав девушку, Доминик понял, что это соединение воли судьбы и его собственных потребностей. Все в ней, казалось, абсолютно дополняет его. Её наивность уравновешивала его цинизм. Её женственность усмиряла его иногда слишком агрессивную натуру. Её любовь изгоняла мрак из его души. Эта девушка всегда будет дополнять его.
Райли ошибался. Эта женщина не будет сомневаться. И не откажется от них. Кинли примет всё, с чем столкнется, потому что высоко ценит любовь. И она сможет научить их всех любить сильнее, безо всяких условий.
— Ты так сильно нужна мне, зверушка. — «Боже, как эгоистично это прозвучало». Он покачал головой. — Если тебе слишком больно, скажи мне «нет», я пойму.
И он действительно поймет, потому что только сейчас осознал, что счастье и покой этой женщины для него всё.
— Я в порядке, Доминик, — Кинли обхватила ладошками его лицо, и внезапно мужчина почувствовал себя значимым. Это, наверное, глупо, но просто на мгновение он стал дорог единственной женщине, которую ставил выше остальных. — Ты тоже нужен мне.