На лице Кинли было написано желание поспорить, но она сдержалась и практически запрыгнула мужчине на колени. Им нужно будет поработать над правилами, но он оценил её энтузиазм.
— Я готова, сэр.
— Уверен, что да. Райли, присоединишься ко мне? Подозреваю, что, несмотря на все попытки быть сдержанным, ты уже сдался.
Сегодня он выглядел слишком довольным, и дело не только в том, что парень раскрыл секрет Дженсена. Его выдавало то, с какой нежностью он прикасался к девушке.
— Так и есть, и позволь тебе сказать, она рождена для орального секса. — Райли подошел к Кинли и погладил её упругие ягодицы. — Лучший минет, который у меня когда-либо был.
— Мне не полагаются за это бонусные баллы? — с надеждой в голосе спросила Кинли, поворачиваясь к Доминику.
Райли знал, что делать. С резким хлопком он опустил ладонь на её задницу.
— Ты заработала мою вечную привязанность, но правила есть правила, милая.
— Вот именно, — согласился Доминик. — Если тебя что-то пугает, Кинли, всё, что тебе нужно сделать, это сказать стоп.
Они подберут более подходящее слово, когда у них будет достаточно времени, чтобы определить, получат ли дальнейшее развитие их отношения. А пока Доминик хотел, чтобы она знала, что сможет остановить его любым словом.
— Меня пугает то, что Райли бьет, как девчонка.
Доминик резко втянул воздух: «О, Боже, он просто влюбился в неё».
И Райли, по крайней мере, хотел девушку. Он отвесил по её заднице еще три звонких обжигающих удара. Их звук эхом разносился в воздухе, смешиваясь с её короткими вздохами.
Она вздрагивала на коленях у Доминика, но не пыталась отодвинуться.
— Так-то лучше.
— Ей надо попробовать порку сверху донизу, — сказал Райли, качая головой. Она хотела попробовать. Время от времени он будет позволять это, когда сочтет нужным. Но не сегодня. — Это был четвертый. Где мы, Кинли?
— Я начинаю нервничать, Сэр.
Её слова взбудоражили его. Ему нравилось, когда она начинала возбуждаться,
— Посмотрим, сможем ли мы ускорить это. Я хочу заставить тебя умолять.
Мужчины по очереди шлепали великолепную задницу Кинли, заботливо распределяя каждый удар. Снова и снова, тщательно рассчитывая, делали её ягодицы розовыми и горячими.
Кинли стонала и вскрикивала. Она немного ерзала, её ноги беспокойно двигались, но она не делала попыток уйти. Грудь девушки тяжело вздымалась и опускалась, дыхание давалось с трудом, а кожа приобрела восхитительный розово-красный оттенок.
Доминик провел рукой по ее горячей заднице.
— Ты молодец, зверушка.
— Почему мне это нравится? — Кинли обхватила руками его колени, держась за них, её удивленный голос охрип от возбуждения.
«Как он должен был объяснить? Раньше ему никогда не приходилось думать об этом, поскольку они играли с опытными сабами».
— Что ты чувствуешь сейчас? — спросил он.
— Боль. Возбуждение. Странное чувство гордости. Удовольствие. Я не знаю. Кажется… всё.
Доминик посмотрел на Райли.
— А ты волновался, что она не сможет справиться с нашими потребностями.
— Ей действительно это нравится, — в голосе Райли прозвучало изумление, когда он опустился перед девушкой на колени. — Милая, то, что ты чувствуешь помимо возбуждения — это связь между Домом и сабой. Ты могла бы получить эти ощущения другим способом, но мы получаем их именно так. Мы играем. Мы испытываем это вместе. Мы делимся собой друг с другом.
— И к слову о честности, — Доминик провел ладонями по её ягодицам. — Я хочу знать, что ты чувствуешь. Я хочу знать, что тебе нравится, а что нет. Большинство людей не обсуждают сексуальную жизнь и другие важные вещи. Но мы будем обсуждать, милая. Мы будем часто разговаривать, потому что относимся к этому серьезно.
— Я хочу, чтобы это было серьезно, — выдохнула Кинли.
— Приятно слышать.
Они ни к одной своей сабе не относились так серьезно. Но с Кинли это было чертовски важно. Она была из тех женщин, для которых секс должен быть наполнен смыслом. Раньше ему такие женщины не нравились, но с Кинли всё было по-другому.
Лоу вернулся в комнату с большим кожаным футляром. Он остановился и уставился на задницу девушки.
— Сколько?
Доминик с глубоким удовлетворением улыбнулся: «Она была великолепна».
— Сорок. И она могла бы принять больше.
— Не сейчас, — вскрикнула Кинли. — Мне нужно что-то еще. Кто-нибудь может прикоснуться к моей киске?
Мужчина улыбнулся. Она была такой чертовски открытой. В ней не было никакой фальши. Кинли просто говорила то, что думала, без прикрас. Доминик сдержал усмешку и послал ей нежный взгляд. Её честность дарила ему чувство… уверенности, словно она всегда так и будет с ними. Райли особенно нуждается в спокойной уверенности. Никаких неприятных сюрпризов в стиле Симоны.