Сестра желала ему счастья, как никто другой.
«Готов ли он к тому, что внуки Кинли будут принадлежать исключительно Лоу? Готов ли он стать просто пометкой в их отношениях — маленьким извращенным секретом их прошлого?»
— Поцелуй меня, — приказ вырвался непроизвольно, словно его тело знало лучше, что ему нужно, нежели ум. Но он не хотел забирать свои слова обратно.
Лоу хихикнул и скатился с девушки, — Поцелуй Доминика, детка. Он в этом нуждается.
Кинли откинула голову ему на грудь, приподняв её для поцелуя. Подняв руку над головой, девушка прижала ладонь к его щеке, и он мог поклясться, что в момент её прикосновения его словно пронзил разряд электрического тока. Её губы ещё хранили тепло Лоу, но для Доминика это было прекрасно. Это означало, что её только что любил тот, кого Доминик считал партнером. Другом. Лоу был его опорой. Они были братьями. Лоу был его семьей.
Он вспомнил, как когда-то давно Лоу рисковал всем, защищая его, хотя у них не было ничего общего. Доминик был запуган. Он был несчастным богатеньким мальчиком, не имеющим друзей, но даже в юном возрасте понимал, что забота о человеке — это выбор, требующий мужества. Они могут оставить его. Могут перестать заботиться о нём. Могут использовать его привязанность к ним. Могут втянуть во что-то бездушное и холодное, похожее на брак его родителей.
Или могут поддержать его, дать ему пустить корни, заставляя чувствовать себя свободным. Они могут сделать его жизнь богаче. Они могут подарить ему такой мир, из которого он никогда не захочет уйти.
Кинли тоже может стать его семьей. Она может привнести свет и любовь в его жизнь. Если он просто позволит ей. Он не стал сдерживать своего желания поцеловать девушку. Вместо этого мужчина запустил пальцы в её шелковистые волосы и сплел их языки.
Доминика терзали сомнения. «Будущее — вещь неопределенная. Господи, этому его научила Кэрри». Но то, что он считал причиной своей разрушенной жизни, привело его к Кинли. И в этот самый момент он почувствовал любовь своей сестры, её заботливую душу. Она была убита чудовищем, и именно это привело его сюда, к спасению от жизни, полной ненависти и мести. И сейчас он пытается спасти Кинли — женщину, которая, он был почти уверен, должна стать его. Он только оскорбит память Кэрри, если из упрямства отвергнет Кинли.
Девушка отстранилась от его губ, хватая воздух прерывистыми вдохами, — Мне нужно пойти помыться.
«О, ей так много предстоит узнать обо всем».
Обхватив рукой подбородок, Доминик снова притянул Кинли к себе для поцелуя, — Ты не грязная, зверушка. И я хочу тебя сейчас.
Он хотел её любую. Тот факт, что Лоу взял ёё, не делал Кинли грязной. Это знак её принадлежности им. Это делало её центром их круга.
Кинли повернулась в его объятиях и прижалась грудью к его груди. Девушка лежала между его ног, и член Дома изнывал от желания. Он почти кончил, пока слушал её крики и ощущал её движения на себе, в то время как Лоу забирал её девственность. Но во многом она была ещё невинна. Этого у неё не отнять никому. Она одна из тех чистых душ, которые остаются невинными до самой смерти. И, когда придет её время покинуть эту землю, он хотел бы держать Кинли за руку.
«Почему именно эта женщина?»
Снова поцеловав девушку, Доминик понял, что это соединение воли судьбы и его собственных потребностей. Все в ней, казалось, абсолютно дополняет его. Её наивность уравновешивала его цинизм. Её женственность усмиряла его иногда слишком агрессивную натуру. Её любовь изгоняла мрак из его души. Эта девушка всегда будет дополнять его.
Райли ошибался. Эта женщина не будет сомневаться. И не откажется от них. Кинли примет всё, с чем столкнется, потому что высоко ценит любовь. И она сможет научить их всех любить сильнее, безо всяких условий.
— Ты так сильно нужна мне, зверушка. — «Боже, как эгоистично это прозвучало». Он покачал головой. — Если тебе слишком больно, скажи мне «нет», я пойму.
И он действительно поймет, потому что только сейчас осознал, что счастье и покой этой женщины для него всё.
— Я в порядке, Доминик, — Кинли обхватила ладошками его лицо, и внезапно мужчина почувствовал себя значимым. Это, наверное, глупо, но просто на мгновение он стал дорог единственной женщине, которую ставил выше остальных. — Ты тоже нужен мне.
— Возьми меня.
В сексе он никогда не позволял женщине быть сверху. Доминик всегда был хозяином положения, нависая над женщиной или трахая её сзади. Но сейчас ему хотелось, чтобы Кинли возвышалась над ним, словно богиня, берущая его и получающая удовольствие.
Мужчина изменил положение, сдвинув ноги, чтобы девушка могла его оседлать. Его член напрягся, и жемчужная капля — свидетельство его желания — выступила на кончике.
Кинли ахнула, вздрогнув всем телом, — Что ты имеешь в виду? Ты хочешь, чтобы я была сверху?
Оказавшийся, внезапно, рядом Лоу вручил ему презерватив. Они не имели права пренебрегать защитой. Втроем мужчины договорились: когда наступит подходящее время, то они откажутся от презервативов. И это будет означать, что женщина, рядом с ними, стала той единственной. Использование презервативов было коллективным правилом, своеобразной кровной клятвой в том, что они обязаны заботиться обо всех детях, появившихся в результате такого союза. Конечно, Лоу и Райли имели на то свои причины. У Доминика они тоже были.
Он хотел, чтобы у его детей был хотя бы один любящий родитель. Его собственное детство было лишено этого. Своей семьей он считал Кэрри, Лоу и Райли, для него они были благословением. Но для своих детей он хотел большего. Потому что знал, рядом с Лоу и Райли он мог обещать своему ребенку счастливую жизнь.
И Кинли скорее умрет, чем позволит своему ребенку расти без любви. «Боже, она пожертвовала практически всем ради тех, кто её не заслуживает. Что же она готова будет сделать для ребенка, которого родит? Все без исключения. Она никогда не перестанет делиться своим сердцем со своими малышами».
— Да, — ответил он ей.
Его голос стал низким и хриплым. Доминик хотел, чтобы девушка взяла столько, сколько сможет. У неё будет достаточно времени, чтобы ублажать его. А сегодня он хотел отдаться ей. Хотел стать её частью в эту ночь — ночь, когда она стала женщиной.
Его внутренний Дом настаивал на том, чтобы пометить её каким-нибудь символом собственности. Но мужчине внутри него нужно было просто ощущать её рядом с собой, частью себя, когда она примет его.
«Черт, ему нужна жена».
Он не осознавал этого, пока не встретил Кинли. Он так долго ждал, когда подходящая женщина своим сердцем объединит его с братьями и превратит их в настоящую семью.
«Ему нужна Кинли».
Первые движения девушки были довольно неуклюжими. Она широко раздвинула ноги, оседлала его и, опустив взгляд, посмотрела туда, где её сочное тело должно было принять его. Кинли глубоко вдохнула, затем стиснула член Доминика, приподнимая тот вверх.
— Эй, детка, мы пока не готовы, сначала презерватив, — Лоу передал ей маленький пакетик из фольги.
Она взяла его с легким намеком на улыбку, — Да, Лоу.
Доминик стиснул зубы, как только девушка вскрыла упаковку, и начала натягивать презерватив с немного большим изяществом, чем ожидалось.
— Где ты научилась этому, зверушка? — прохрипел он.
— Я собиралась замуж, поэтому тренировалась, — она сжала пальцами кончик презерватива и раскатала его по всей длине. — Но мы использовали бананы. Ты больше, чем банан.
«Боже, он сильно надеялся». Она убивала его. Доминику пришлось закрыть глаза, пока Кинли раскатывала презерватив по всей длине его члена — так осторожно и неторопливо, словно успокаивала его измученную желанием плоть. Мужчина стиснул зубы, чтобы не кончить девушке в руку, как подросток.
— У меня получилось! — Кинли так была горда собой.
А все, чего хотелось Доминику, это заставить девушку опуститься на его член, чтобы он смог проникнуть в неё каждым своим дюймом.