— Ну, думаю, за пару часов с Лоу ты уже привыкла к дворняжкам. Доминик — чистокровный, но тебе следует знать, что мой брат и я — никто, — красивое лицо Райли не отражало никаких эмоций, но эти слова он произнес, словно издевку.
— Вау. В тебе говорит затаенная обида. Кто она?
«Потому что ни один мужчина не станет таким циничным без участия женщины».
Райли пожал плечами, — Я просто был честен.
«Правильно».
То, как Райли усмехнулся, вынудило Кинли ответить.
— Твой брат — один из самых лучших людей, которых я встречала, и я не позволю тебе так отзываться о нём. Кроме того, в дворняжках нет ничего плохого. Я буду любить каждого щенка, которого принесет Джиджи.
— Уверен в этом, милая.
«С неё хватит такого отношения».
— Не называй меня так.
Его брови резко взлетели.
— Почему нет? Лоу зовет тебя деткой, и ты не возражаешь.
Раньше девушка приняла бы близко к сердцу это дерьмо. Но получение сексуального опыта, видимо, благотворно повлияло на её самооценку. Сейчас Кинли отказывалась мириться с его ехидными комментариями, особенно потому, что Райли был единственным препятствием продолжения любого рода отношений с Лоу и Домиником. Они не могли состояться без него.
Если бы Кинли могла убедить его смягчить свои дебильные принципы, это послужило бы началом. Поскольку она хотела любой ценой удержать своих мужчин, то должна бороться за это. «Что сказал ей Доминик? Она никогда не сможет получить желаемое, если не решится на это».
— Я детка для Лоу. И, видимо, зверушка Доминика. Никогда не сказала бы, что «зверушка» может быть ласковым сексуальным прозвищем, но мне нравится, когда он произносит его. Ты не можешь называть меня милой, потому что так не считаешь.
— Достаточно честно, — мужчина глубоко вздохнул и подошел к холодильнику. — Значит, тебе действительно нравится мой брат?
Она была уверена, что безумно влюблена в его брата.
— Да. И Доминик тоже.
— Я знал, что тебе понравится Доминик. — Райли дернул ручку холодильника и заглянул внутрь. — Я сделаю тебе сэндвич. Есть ветчина и индейка.
— С индейкой, пожалуйста. И с горчицей, если она есть. А почему ты так безоговорочно уверен, что мне понравится Доминик? Поначалу он был немного пугающим. Но, признаюсь, что мое влечение к нему возросло с тех пор, как он перестал угрожать мне.
И начал целовать её. И подарил ей потрясающие оргазмы. От одной только мысли о его глубоком голосе девушка опять задрожала.
Райли схватил индейку, горчицу, овощи и вернулся к кухонному островку.
— Я знал, что тебе понравится Доминик, потому что вы из одного мира. У него есть деньги и всё остальное.
Отношение Райли немного ранило девушку.
— Меня не волнуют деньги.
— Чушь. Ты собиралась выйти замуж за Дженсена из-за его банковского счета. Можешь врать, но твои поступки говорят сами за себя, сладкая… Кинли.
Мужчина схватил буханку пшеничного хлеба из ближайшего шкафа и захлопнул дверку. Ощущение тепла, возникшее у девушки после занятий любовью с Домиником и Лоу, исчезло, столкнувшись с реальностью.
— Я думала, что мой отец болен. Думала, что ему требуется лечение. И мой благотворительный фонд был на грани закрытия. Я не могла вынести мысли, что «Дом Надежды» прекратит существование, ведь моя мать так упорно работала, создавая его. От фонда зависит жизнь слишком многих бездомных людей. Я выходила за Грэга не для того, чтобы швыряться деньгами и путешествовать по миру. Я делала это, чтобы помочь своей семье.
Не поднимая глаз, Райли начал нарезать помидоры и намазывать горчицу.
— Уверен, думая так, ты чувствуешь себя лучше.
У Кинли не получится победить. «Никогда». Был момент, когда девушка поверила, что сможет получить всё, но ей следовало понимать — это лишь мечта. Райли хотел чего-то другого в женщине. Кинли не знала, чего, и даже не могла предположить. Она не была любима. Даже её собственную семью она заботила так мало, что они готовы были убить её ради денег.
— Знаешь, я больше не голодна. Увидимся утром и, может быть, сможем понять смысл того, что делает Грэг. Нужно созвать пресс-конференцию или что-то в этом роде, потому что я устала ото лжи Грэга обо мне. Обещаю, что все выясню, и тогда тебе больше не придется меня видеть.
«Чтобы он мог жить дальше своей жизнью. А она смогла бы попробовать начать новую».
Кинли отвернулась, но Райли, внезапно оказавшись рядом, схватил её за запястье.
— Не уходи. Я перестану быть мудаком. Садись и позволь мне приготовить тебе что-нибудь поесть. Это самое малое, что я могу сделать.
Мгновение девушка обдумывала вариант эффектно покинуть кухню, но на самом деле ей не нравилось воевать. А бегство только подтвердило бы её вину в глазах Райли. Не то, чтобы он сильно в этом сомневался, но зачем укреплять его представление о ней как о злодейке. Кроме того, она действительно была голодна.
— Ладно.
— Доминик, Лоу и я уже говорили о пресс-конференции. Это не очень хорошая идея. Сейчас Дженсен не знает, что ты сотрудничаешь с нами, и поэтому придерживается плана. Если он поймет, что ты нам помогаешь, то может уничтожить все доказательства или просто исчезнуть. И я не думаю, что после этого мы сможем когда-нибудь привлечь его к ответственности. Это позволило бы ему свободно перемещаться, и он смог бы вернуться за тобой. Ты не захочешь быть одним из незавершенных дел Дженсена.
У Райли были положительные черты.
Мужчина возвышался над девушкой, и на этот раз его взгляд смягчился.
— Мой брат без ума от тебя. Я… лучше, если бы мы смогли быть друзьями.
«Друзьями. Лоу хочет большего. Доминик хочет большего. И только Райли — нет». Та глубокая связь, о которой так мечтала Кинли, была словно головоломка, а у девушки было только две части пазла.
— Конечно, — сказала она, надеясь, что он не услышит разочарования в её голосе. — У нас есть чай?
Райли кивнул и указал на шкаф над раковиной.
— Всех сортов. Семья Джеймс содержит это место полностью укомплектованным. Чайник на плите.
Он отпустил её запястье. Минутное ощущение близости между ними исчезло, когда мужчина разорвал физический контакт. Теперь Райли стал так далек от неё. Во всех возможных смыслах.
— Спасибо.
Кинли отошла изучать коллекцию чая, а Райли вернулся к приготовлению сэндвича.
— Прости. На самом деле, у меня и в мыслях не было причинить тебе боль. Просто раньше мы уже делали такую попытку, но из этого ничего не вышло.
Девушка наполнила чайник и, поставив его на конфорку, включила газ.
— Попытку чего?
— Попытку: «Мы все тебя любим, поэтому давай поженимся».
«Они были помолвлены раньше?» Она отшатнулась. Девушка понимала, что у неё нет на это права, но всё равно ревновала.
— В самом деле? Почему не получилось? — спросила Кинли, пытаясь сохранить непринужденный тон.
— Она не захотела за меня замуж официально. Ей хотелось, чтобы на её руке красовалось кольцо Доминика, а мы с Лоу держались бы в стороне. Она не собиралась признавать нас двоих на публике.
«Должно быть, это уязвило его гордость».
— Она хотела и рыбку съесть, и в пруд не лезть.
Райли пожал плечами.
— Думаю, ей хотелось нормальной жизни.
В этом маленьком утверждении скрывалось гораздо больше, чем было сказано. Кинли достала ромашковый чай и две кружки. Она готова была поспорить, что Райли тоже нужно немного поспать.
— Возможно, но получить эту жизнь за счет тебя и Лоу — неправильно. И потом, что значит «нормальная»?
Он недоверчиво фыркнул.
— Ты понимаешь, о чем я говорю. Нормальная: один мужчина, одна женщина, пара детей и белый заборчик вокруг дома.
Кинли закатила глаза.
— Думаю, что это переоценено. Я знаю гей-пары, отношения которых длятся гораздо дольше, чем «любовь» у остальных. А все «нормальные» пары, которыми я восхищалась, обманывали друг друга и распадались. Я считала, что у нас с Грэгом будет нормальный брак. Он — один мужчина, я — одна женщина, правильно? Так вот, он оказался уголовником, который трахал мою сестру и замышлял моё убийство. У меня есть два замечательных парня. Наши отношения, возможно, нетрадиционные, но они заставляют меня чувствовать себя особенной.