И лишить ее слуха?
– Нет.
– Все хорошо. Глубоко вдохни и выдохни. Очисти разум. Почувствуй, как все твои мышцы расслабляются.
Будто собираешься заниматься йогой.
Она делала все, как он говорил. Это ввело ее в расслабленное состояние. Ну, на столько, на сколько она могла.
– Хорошо. Ты знаешь, что это?
Широкие пряди чего-то мягкого заскользили по ней от шеи к попе. Воздух наполнил ее легкие, когда она поднялась, пытаясь продлить ласку.
– Флоггер.
– Из оленьей кожи, да. Кто-нибудь пробовал его на тебе?
– Нет, сэр.
– Если правильно его использовать, он не причинит боль. Ты боишься?
Боюсь флоггера? Нет. Но его намерения – это другое. Если он старался изо всех сил показать, что этот инструмент не должен был причинить боль, она не думала, что он намеревается проверить ее болевой порог. И Шон пообещал ей награду. У Калли было подозрение, что она знала, куда это ведет.
Это пугало ее так же сильно, как и вызывало жажду.
Но она уступит сегодня, увидит, сможет ли она отделить свое тело от разума в этом плавающем раю, который другие называют сабспейсом. Только один раз...
– Я хочу все, что вы хотите мне дать.
Она скорее почувствовала, чем услышала его одобрение.
– Отлично. Не считай.
Едва эти слова сорвались с его губ, флоггер врезался в самую плотную часть ее задницы с медленным звуком. Шон повторил движение – через все поверхность, в нижнем изгибе ее позвоночника, вверх по ее спине и снова вниз. Совсем не жестко, не обжигающе. Ритмичная, сладкая, убаюкивающая порка походила на медленный танец, пока она не начала блокировать все, кроме чувств. Ее сердце билось в такт, когда приятные ленты целовали ее кожу.
Калли не нужно было очень усердно работать, чтобы блокировать мысли. Шон прекрасно понимал ее тело, когда, где и насколько жестко хлестать.
Ее голова начала уплывать от ее тела, и она на мгновение отпустила себя. Она опустилась к пропасти прямо за ней, взывая к ней. Ощущение было похоже на опьянение от пары бокалов вина, но тяжелее и убедительнее. Более заманчиво.
Тьма плыла вокруг ее мыслей. Возможно, прошли минуты. Или часы. Она больше не чувствовала своего тела. Земля держала ее за подошвы ее ног и запястья, иначе она бы уплыла в прекрасное ничто.
Смутно она почувствовала, как рука Шона скользит вверх и вниз по ее горячей, чувствительной коже, резкий подъем пламени в ощущениях. Ее голова наклонилась вперед. Каждое мгновение ее медленного глубокого дыхания она чувствовала почти как дремоту, за исключением опьяняющей эйфории. Как чудесно...
– Ты выглядишь потрясающе, Калли.
Пьяная легкая улыбка коснулась ее губ.
– Это то, что я хотел дать тебе, милая, немного передохнуть от своих мыслей, – его губы скользнули по ее шее. Он обернул свою широкую руку вокруг нее и под ее подбородком, пока не откинул ее голову назад. Затем он поцеловал ее вниз по шее. – Я бы дал тебе больше.
Пожалуйста… У нее не было сил открыть рот и умолять.
– Но мне нужно кое-что от тебя. Вернись ко мне ненадолго.
Калли нахмурилась. Это было последнее, что она хотела сделать, но сладкое великолепие молчания в ее голове было слишком соблазнительным. Подчинение требовало столько усилий.
– Позволь мне войти в твое сердце, Калли. В твою голову. Я не просил ничего с тех пор, как мы начали наше совместное путешествие.
Но она дал ей так много.
– Ты привлекаешь меня, как никто. Я хочу знать о тебе все. Я не хочу, чтобы кто-нибудь забрал тебя у меня, пока я узнаю тебя изнутри и снаружи. Я хочу иметь возможность действительно связать тебя со мной.
Она вздохнула. Он затронул все ее сердечные струны, и она позволила это ему. Такие изысканные слова. Как она может не отдаться ему хотя бы немного?
– Мы начнем с малого, – убедил он ее. – У тебя был питомец, когда ты была маленькой?
Питомец? Первая мысль, пришедшая ей на ум, сорвалась с губ.
– Я нашла котёнка.
– Сколько тебе было лет?
– И шести не было. Я не могла держать ее. Мама болела. Однажды я проснулась, а ее уже не стало. Я плакала. Мама умерла бы в любом случае.
– Мне так жаль, милая. От чего?
Калли уклонилась от воспоминаний.
– Бог забирает слабых обратно. Папа всегда так говорил. Это все еще заставляет меня грустить.
– Конечно, – он погладил ее. – У тебя есть сестра или брат?
Охлажденный воздух внезапно ударил ее разгоряченную кожу, включая мозг. Осознание бросилось обратно ей в голову. Почему он хотел знать?
– И брат, и сестра, – разумеется, папа не знал, что она слышала о его подростковом романе, закончившийся рождением сына, о котором никто не говорил. Она не думала об этом уже много лет, но она однажды проследила за его сыном. Видимо, Хоу был незаконнорожденным, он вырос жестоким человеком.
– Ты уверена?
Калли напряглась. Почему он думает иначе? Его тон и серьёзность вопроса поразили ее. Большинству это может показаться незначительным, но, если он начнет подозревать, кто она такая, а она не поступит осторожно, она может дать ему достаточно, чтобы подтвердить свою личность.
Продаст ли он ее с потрохами за два миллиона долларов?
– Мне холодно.
Шон сделал шаг назад. Флоггер прошёл ей по спине, по попе, чередуясь, пытаясь успокоить ее. Сначала он ужалил ее горячую кожу. Затем ей пришлось сопротивляться божественному скольжению обратно в ее безмолвный кокон.
– Расслабься, – промурлыкал он.
Калли не посмела. Она прикусила губу, чтобы оставаться в сознании, но притворилась. По крайней мере, флоггер достаточно разогревал ее, чтобы согреться.
– Были ли у тебя особенные поездки в детстве?
– Нет, – она хотела поехать в Диснейленд. Папа предпочел Европу и музеи, где она должна была вести себя тихо. Целое лето во французской деревне, когда ей было пятнадцать лет, казалось, почти вызывало кому.
– Ты ходила в школу?
Никогда. Ее мать перевернулась бы в могиле.
– Мама была слишком религиозна. Думала, это не очень хорошо.
Она говорила правду… в некотором смысле. Ее мать поклонялась алтарю «Прада» и твердо верила в церковь «Версаче». Она никогда бы не позволила ей или Шарлотте якшаться с детьми из низшего класса, которые жили в трейлерах. Это было отстойно. Они выглядели так, как будто им было веселее.
– Калли, ты снова задумалась, – и Шон не казался довольным.
– Извини. Холод пробудил меня, и я просто... – испугалась всех этих вопросов.
Это ее еще сильнее удручало. Скорее всего, Шон просто хотел ее узнать. Но на случай, если она ошибалась, ей пришлось лгать. Правда была слишком рискованной.
Хорошая основа для отношений, Калли. Да, ты бы ему понравилась, знай он твоё прошлое.
Она уйдёт задолго до того, как узнает.
Он вздохнул.
– Тебе быстро становится холодно. Я часто забываю об этом, потому что ты заставляешь меня потеть.
Мгновение спустя он подошел к ней. Она поглотила его близость со стоном, вдыхая запах, исходящий от него. Ее рот приоткрылся, киска увлажнилась. Она так сильно хотела его, действительно стараясь угодить ему...
– Я искренне пыталась. Мне понравилось плавучее чувство, которое ты дарил. Я никогда не думала, что найду сабспейс, – Калли хотелось коснуться его. – Мне больно разочаровывать тебя.
Шон отодвинул маску, она начала моргать, пока не приспособилась к яркому свету. Его рубашка была влажной, щеки покраснели. Покорный наклон ее головы после того, как он отстегнул ее запястья от цепей, заставило его член стать тверже.
– Ты прошла большой путь сегодня, милая. Мое собственное нетерпение заставляет хотеть тебя абсолютно безостановочно. Но твои усилия меня порадовали.
– Мне жаль, что я не смогла дать тебе больше, – она неуверенно взглянула на него, пока он отстёгивал одно из креплений, и кровь снова забурлила в ее руках.
Разочарование в себе постепенно разрушало ее самообладание. Даже когда она дала себе разрешение отпустить и полностью сдаться Шону, она не смогла.
– Я хотела, – бесполезные слезы наполнили ее глаза.
Успокаивая ее, он притянул к себе, и она смаковала его тепло. Когда он втянул ее в объятия, она почувствовала, как защитная стена вокруг ее сердца смягчается, рушится. Хотя бы раз, почему она не могла отдать этому замечательному человеку, который осыпал ее нежностью и удовольствием, совсем немного себя? Она была настолько закрыта, что едва могла добраться до того места, где она похоронила себя настоящую. Конечно, она не знала, как делиться даже с таким добрым человеком, как Шон.