Мужчина покачал головой, прижимая ее сильнее.
– Ты разрушишь меня, милая. На самом деле, я думаю, ты уже сделала это.
Калли обняла его, ее дыхание тепло отдавалось в шее. Он сжал ее крепче. Обычно Торп не выворачивался наизнанку, но он попытается, если хотя бы немного правды о его истинных чувствах удержит ее с ним.
– Больше всего мне будет не хватать тебя, – прошептала она.
Боже, это больно.
Может, он должен просто признаться, что знает, что она беглянка.
Торп быстро отмел эту идею. Если она собиралась сбежать сейчас, то его признание лишь ускорит её побег.
Он прижал ее крепче, принимая все, что делало ее уникальной Калли. Изящные изгибы ее тела, эти длинные ресницы на ее светлых щеках, ее пальцы впились в его рубашку, словно пытаясь успокоиться. В такой близости он мог почувствовать запах ее цитрусового шампуня и увидеть другой цвет волос, который она перекрасила, насколько он знал, чтобы замаскироваться. Ее фирменный розовый лак на миниатюрных пальчиках ног. И короткие вздрагивания ее тела, когда она плакала, рвали его сердце на части.
– Я не дам тебе повода скучать по мне, дорогая. Несомненно, я отказываюсь желать чего-то другого, пока у меня есть ты. – Он уже жалел об этих четырех годах. – Ложись на спину.
Она тихо ахнула, ее взгляд переместился на него. Калли сглотнула. Желание смешалось с отчаянием и отразилось на ее лице.
– Торп... Я не могу.
Он напрягся.
– Из-за Киркпатрика?
Калли кивнула.
– Ты сказала, что снимаешь его ошейник. Если ты уходишь отсюда, то очевидно, ты уходишь и от него.
– Я знаю, – слезы еще сильнее заволокли эти прекрасные глаза.
Если речь шла не о мнимой верности шотландцу, в чем еще она колебалась? Боль после его ухода два года назад? Боже, наверняка, из-за этого. Раскаяние поразило его.
– На этот раз я не уйду от тебя, не доставив тебе удовольствия. Я даю слово.
Калли уставилась на него, затаив дыхание. Торп наблюдал за ее лицом, тысячи мыслей пронзали ее голову. И он увидел секунду, когда она решила, что если она разорвет свою связь с Киркпатриком и убежит, то лучше будет с ним хоть раз, нежели так и не попробовав.
Грустно улыбнувшись, она поднялась с его колен и легла вдоль кровати. Торп повернулся к ней, она протянула руки к нему, словно сирена, голосу которой он понятия не имел, как сопротивляться.
С другой стороны, он получит от неё прощальный подарок. Сегодня она собиралась отдать всю себя. Свое тело. Свое сердце. Свою душу.
Ее ответ одинаково взволновал и разозлил его до глубины души. Девушка часто вела себя чертовски непредсказуемо. Прямо сейчас, ему нужно быть таким же.
Встав, Торп снял пиджак. Затем он снял запонки, положив их на тумбочку. Он кинул рубашку поверх пиджака у подножия кровати. Затем он проверил карманы своих брюк. То, что ему было нужно, все еще оставалось внутри. Вздохнув, он повернулся к Калли.
– Сними халат, дорогая. Раздвинь ноги.
Ее пальцы дрожали, когда она развязывала узел на талии. Изящно изогнувшись, она стянула его с тела, взяла шелк в руку и позволила ему растечься на полу. Торп никогда до конца не примет то, насколько Калли прекрасна, и внутреннюю реакцию, которую она вызывает у него каждый раз, когда он приближается к ней.
Калли медленно раздвинула бедра. Его сердце сжалось. Строго говоря, он должен уйти и оставить ее нетронутой, пока она официально не разорвет отношения с Шоном. Касаться чужой сабы не этично. Тот факт, что он подозревал Киркпатрика во лжи, не имел отношения к делу. Торп понял, что, возможно, он убеждает себя, что это смягчающие обстоятельства, потому что он так сильно хочет Калли. Но он не мог заставить себя волноваться об этом. Вероятно, это был его последний шанс убедить ее остаться. Если ему придется рискнуть своей репутацией в сообществе БДСМ, чтобы защитить ее от человека, который может ее убить или запереть в тюрьме, пусть будет так.
Ее обнаженная киска блестела перед ним, розовая, опухшая и дразнящая. Даже если бы Калли осталась в «Доминионе», эта возможность, вероятно, не представилась бы снова. Если бы она не была с Киркпатриком, она была бы с кем-то еще. Калли не собиралась проводить свою жизнь в одиночестве, и он не должен наказывать ее из-за того, что сам смирился с одиночеством.
Торп отказался бы принять это от нее сейчас, но он с удовольствием бы сам отдал всё.
Он опустился на кровать между ее ног. Она неотрывно смотрела на него, но он услышал ее вздох. Когда он накрыл ее бедро рукой, она вздрогнула. Затем Торп взял ее другое бедро в руку и притянул ее ближе, чтобы киска оказалась прямо напротив его губ.