Чёрт, я готова его возненавидеть, честное слово. И моя ненависть не будет беспочвенной, в отличии от его!
Глава 6. О том, как я начала кое-что понимать…
Мне было лет семь-восемь, когда я поняла, что такое манипуляция на чувствах. Нет, я тогда, конечно же, не знала такого умного слова, но что это такое понимала ясно. А позже поняла и то, что у этого действа должны быть границы. Твои собственные. Которые необходимо провести. Если нет другого выхода.
У меня не было.
Я не хотела играть в эту грёбанную игру. Честно. Но Ник не оставил мне выбора. И следующий ход – мой.
Сегодня на мне длинная, ярко-красная, фатиновая юбка с подкладом до середины бёдер из плотного материала, чёрный облегающий топ и высокие танкетки на ногах в тон ему. Я наношу на лицо лёгкий, но идеальной макияж, дабы не осталось и намёка от бессонной и слезливой ночи, распускаю копну своих густых волос лёгкими кудрями по плечам и спускаюсь вниз.
Знаю, что в доме мы с Никлаусом одни – Роб и Вики рано уходят на работу, но моя сестра всегда готовит завтрак, оставляя его на кухонном островке, заботливо накрытым полотенчиком. Потому я не удивляюсь, когда вижу парня на кухне, с аппетитом уплетающего пышный омлет.
Я чуть раньше решила, что позавтракаю в колледже, чтобы как можно меньше времени провести в компании кое-кого, поэтому прямиком иду на улицу.
И там меня уже ждёт Бэлла…
Чёрт!
Вчера, оплакивая малышку Глафиру и костеря на чём свет стоит того, из-за кого она погибла, я даже не подумала позвонить подруге и сказать ей, чтобы она не приезжала за мной.
Мне стыдно, но, помимо этого, я чувствую злость. Особенно, когда Бэлл, округлив глаза, смотрит на припаркованный у дороги, блестящий металлическими боками, чёрный спорткар.
Она явно знает чья это машина!
Я спешу к открытому водительскому окну её машины, мы заговариваем почти одновременно.
– Что здесь…
– Ты знала, что Роберт отец Ника? Отвечай!
Бэлл сглатывает удивление, её глаза снова округляются:
– Что… Ани, нет! Иначе бы я сказала!
Я ей верю и мгновенно успокаиваюсь. Распрямляюсь, бросаю недовольный взгляд на машину Ника и от досады закусываю нижнюю губу.
– Прости, Бэлл. Просто… – Я вздыхаю и смотрю на подругу: – Я должна была тебе позвонить. Мне стыдно, но Ник нашёл на меня рычаг давления и ему зачем-то понадобилось, чтобы в колледж я ехала с ним. Прости. Ты… Ты не против поехать за нами и подобрать меня, если я не выдержу и выпрыгну из его машины прямо на ходу?
– Боже, Ани… – выдыхает она. – Я… в шоке, да. Ник… твой… сводный брат?
– Что-то в этом роде, – скриплю я зубами.
– И ты говоришь мне, что он зачем-то и как-то заставил тебя ехать в колледж с ним?
– Да, Бэлл. И, пожалуйста, не проси у меня подробности.
– Не буду, – смотрит она прямо перед собой. – Хотя, если честно, очень хочется. С ума сойти. Макензи. Сколько в нашем городе людей с такой фамилией? С ума сойти, – повторяет она и вновь смотрит на меня: – Ани… Короче, тебе не позавидуешь.
– Это точно.
Мы замолкаем, а через пару секунд открывается входная дверь, являя нашим глазам Ника, который не выглядит довольным.
Я думаю о том, куда он ходил вчера вечером и во сколько вернулся, но сразу же себя осекаю. Мне не интересно. Совсем!
Парень тормозит на первой ступеньке, когда видит меня. Всего на мгновение, но всё же. Его жадный взгляд тёмных глаз мгновенно становится раздражённым, и он кивает мне на свою машину, словно своей собачонке.
Хочу сжать зубы, показать ему средний палец, крикнуть, чтобы он катился куда подальше… Много чего хочу. Но в разрез своим желаниям я сильнее выпрямляю спину, расправляю плечи и, выразительно глянув на подругу, мол, мы договорились, гордо вышагиваю в направлении чёрной красавицы.
Равнодушие. Вот, что сильнее всего бьёт по нам. И именно им я сегодня вооружена до зубов.
Но, нужно признать, машина у него крутая. Открытый верх, салон на два места и наверняка безумная скорость, которую он, спорткар, разумеется, может набрать за считанные секунды.
Я открываю дверцу и опускаюсь на низкое сидение. Пристёгиваюсь. И всё это время смотрю исключительно прямо перед собой. Жаль, что Ник всё же попадает в обзор бокового зрения.
Парень садится в машину, но заводить двигатель не спешит. Он что-то достаёт из бардачка между сидений, шуршит чем-то, а затем я слышу, как чиркает зажигалка.
Прекрасно. Он курит. Терпеть не могу курильщиков.
Но я не реагирую. Сегодня он не дождётся от меня ни одной эмоции, потому что исчерпал свой резерв ещё вчера.