– Чего добьешься? – Хан тихо выговаривал Богдану. – Ты сам подумай: мы на место когда приедем, если придется разбираться с полицией?
Богдан только ухмыльнулся и махнул рукой, мол, пускай водитель живет.
По дороге Ирен задремала, положив голову на плечо брату. Тот нежно и бережно убрал с ее лица светлые локоны и прошептал:
– Пари в силе? Или сдрейфил?
– Пошел ты, – сообщил Хан так же шепотом, – сам, небось, уже жалеешь, что согласился.
Покосившись на посапывающую сестру, Богдан сделал неприличный жест. Хан ответил тем же, но сразу обеими руками.
К отелю приехали уже в полной темноте. Снегопад усилился, крупные снежинки сверкали в свете фонарей курортного городка. Богдан довольно усмехнулся: катание завтра обещает быть насыщенным и занимательным.
Ирен продолжала спать и брату пришлось перенести ее в холл отеля – огромного, из деревянного массива, с мощными балками и большими окнами. Отель Chalet Mounier по праву считался одним из самых комфортабельных на курорте Ле Дез Альп. Он казался сказочным дворцом в зимнем королевстве.
Номера были забронированы заранее; уютные, с балконами на солнечной стороне, стены и полы зашиты деревом теплого медового цвета, просторные кровати, мягкие ворсистые коврики перед ними…
Уложив Ирен, Богдан за рукав вытащил Хана на балкон.
– Проблема, – сообщил чуть мрачно.
Изо рта вырывались облачка пара. На улице к ночи весьма похолодало, но парни, закаленные еще в школе, чувствовали себя вполне комфортно в тонких пуловерах.
– У нас с Ирен смежный номер. А у тебя отдельный.
– А ты думал! Ты брат, тебе и отдуваться.
– Предлагаю дежурство. – деловито проговорил Богдан, сбрасывая пальцами снег с резных перил, – день ты смотришь за Иренкой и ночуешь в нашем номере, день – я.
– У нас неделя, – напомнил Хан, – это твоя сестра, значит последний день берешь на себя.
– А тебя она записала в свои пажи. Так что будь добр, не разочаровывай Иренку.
Хан сообщил нечто крайне нецензурное на латинском. В стенах школы за подобное выражение могли и высечь. Но здесь парни не стеснялись в эпитетах.
– Давай ближе к концу отдыха решим, – сообщил Богдану, – пошли. Ты как? Там внизу бар есть. Лично я спать не хочу.
– Согласен. Глупо убивать каникулы на сон. Пошли. Заодно посмотрим, как тут с женщинами вообще.
– Главное возраст спрашивай. Чтобы проблем не возникло потом.
Быстро приняв душ и переодевшись, друзья спустились в бар. За большими окнами продолжал сыпать снег, у дальней стены жарко полыхал огонь в огромном камине, напротив которого располагалось несколько столов и скамеек, занятых посетителями. Занято было все. Люди оживленно общались, выпивали, шутили и смеялись.
Хан и Богдан переглянулись и понимающе кивнули друг другу, оба вновь уставились на незнакомку с огненно-рыжими волосами – такую не захочешь, но заметишь.
Незнакомка сидела за столиком с подружками, спиной к выходу. Друзья одновременно двинулись к стойке бара. Заказав себе выпить, оседлали высокие стулья и снова повернулись лицом к залу, изучая профиль рыжей незнакомки – плавные линии, точеный носик, пухлые губы…
Ее подруга что-то говорила, и тут незнакомка откинула голову и звонко засмеялась. Сидящие поблизости невольно заулыбались, обратив на девушку внимание.
– Какие у нее…большие глаза, – задумчиво пробормотал Богдан.
– Да-да, – откликнулся Хан, – глаза что надо.
– Мне кажется, или они зелёные?
Хан удивленно посмотрел на друга, который подался вперед, откровенно разглядывая незнакомку, напрочь позабыв о выпивке.
– Так ты, правда, глаза имел в виду?! – Сам-то он заценил четвёртый размер груди, которую обтягивал кашемировый свитер.
Богдан молча отвернулся к стойке и обхватил пузатый бокал с вином, задумчиво глядя перед собой.
– Рыжие волосы, – не успокаивался Хан, – предположительно зеленые глаза, бешеная сексуальность. Ведьма-а-а-а! Но тебе ли их бояться, брат мой?
К незнакомке склонилась подруга, сказала что-то на ухо… Хан уже знал, что рыжая повернется к стойке и спокойно выдержал ее мимолетный, но изучающий взгляд. А глаза и правда зеленые и – большие.