– Удачи тебе, Снежинка! – сказал незнакомец.
– Кто? – удивилась Ирен.
– Снежинка. Ты такая же красивая и уникальная. Когда повзрослеешь, не соглашайся на договорной брак. Ты достойна того, чтобы тебя любили. И ценили, – незнакомец добродушно щёлкнул её по носу.
Улыбнулся.
Не зная, как реагировать, Ирен несмело улыбнулась в ответ, пробормотала что-то неразборчивое и нырнула в двери отеля.
Он прав: надо всегда думать о последствиях. И нельзя забывать о себе.
В холле Ирен наткнулась на крайне встревоженного Хана. При виде девочки тот бросился к ней. Ирен попятилась: ей показалось, что Хан с трудом удержался, чтобы не схватить и не встряхнуть ее как следует за плечи.
– Ты где была? – в голосе отчетливо слышалась злость.
– Выходила подышать, – пролепетала Ирен, понимая, что про разговор с незнакомцем лучше умолчать.
– Почему не сказала?!
– Ты сам велел мне убираться! – возмутилась Ирен.
Хан на мгновение замолчал, словно пытаясь сдержать рвущиеся с языка ругательства. Глубоко вздохнул и медленно проговорил:
– Марш в номер. Просил же тебя, как человека, не выходи одна.
– Мне четырнадцать!
– Почти. И тебя отпустили только потому, что ты обещала нас слушаться. Я в тебе ошибся?
Ирен вздохнула. Да, тут Хан был прав. Отец сопротивлялся до последнего, считая, что ей лучше посидеть дома и помочь матери с очередным благотворительным вечером. Хану с Богданом пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить главу семейства. И дать Ирен вздохнуть чуть свободнее.
– Извини, – кротко проговорила она, опустив голову, – я была не права.
– Иди в номер, – приказал Хан, – я тоже скоро приду.
– И не будешь зажигать в баре?
– Нет настроения, – мрачно откликнулся он.
У Ирен его тоже не было. Она поднялась в номер, умылась и залезла под одеяло. Заснула далеко не сразу, слышала, как вернулся Хан, судя по звукам, включил ноутбук и тихо выругался.
Ирен уснула ближе к полуночи. А отблески света из комнаты Хана погасли ближе к утру.
Хан едва не проспал завтрак. Его разбудила уже одетая и причесанная Ирен. При виде ее опасений в глазах Хан испытал укол совести. Наверное, не стоило вчера повышать на нее голос. Но он действительно испугался, не найдя девочку в номере.
«Сдержанность. Все-таки ее мне не хватает».
– Пошли есть, – проговорила Ирен, – ты вообще не спал?
– Спал, – буркнул Хан, переворачиваясь на спину, – подожди, сейчас оденусь и глаза протру.
Ему потребовалась пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок. Натянув джинсы и желтую толстовку, быстро забежал в ванную, умылся и пригладил волосы.
Сведения и подозрения насчет Лили жгли Хана изнутри. Но поделиться ими с Ирен он, понятное дело, не мог. Идеальным решением было бы позвонить отцу Богдана и рассказать о своих соображениях. Но тогда друг его не простит.
В ресторане они столкнулись с Богданом. Тот, тоже явно не выспавшийся, по-братски потрепал сестру по волосам и попросил:
– Налей нам с Ханом кофе, пожалуйста.
– А чего тебе твоя рыжая не наливает? – Ирен покосилась на Лилю.
Та вместе с подругами сидела уже за столом и о чем-то весело болтала.
– Потому что я попросил ее взять мне завтрак. Слушай, ну чего ты ворчишь?
Ирен дернула плечом, но пошла за чашками и за кофе в дальний конец зала, где стояла гигантская кофеварка.
– Извини, – произнес Богдан, обращаясь к Хану. – Серьезно, я слишком нервно отреагировал. Но и ты сказал полную чушь.
Хан огляделся: люди вокруг завтракали и на них не обращали внимание. Просто двое, негромко беседующих, парней.
Яркое солнце золотило деревянные стены, солнечными зайчиками плясало на полу. В такой день не хотелось думать о плохом. Хотелось поесть и отправиться на склон, где через три часа должны были состояться соревнования.
Увы…
– Богдан, я вчера пообщался с нашим наставником, – он увидел, как побледнел друг и поспешил успокоить его: – Нет, я ему ничего не рассказал. Просто кое-что уточнил насчет способностей к сноуборду.
– Лиля просто очень способная, – сжал зубы Богдан.
– Такая способная, что за две недели научилась делать трюки, которые не всякий профи выполнит?
– Это не означает, что она «одержимая», – процедил Богдан, сжимая кулаки.
Хан ощутил угрозу и негодование, исходящие от друга. Но сдержался.
– Значит, она кокетничает. И на сноуборде стоит по крайней мере лет с пяти.
– Смысл ей врать?
– А смысл мне наговаривать на нее? – не выдержал Хан. – Я почти до утра копался в информации про «скверну». Сказать, что я нашел?
– Ну? – буркнул Богдан, переводя взгляд на Лилю.
Та помахала ему рукой и послала воздушный поцелуй. Остальные девушки повторили за ней, но адресовали свое приветствие Хану. Сидевшая рядом с ними Ирен сделала вид, что ее сейчас вырвет.
– Одна из вещей дает человеку ловкость и грацию. А также силу и скорость.
– И что? Как выглядит вещь?
– Чулки. Шелковые чулки с кружевами, характерными для «вещей Бафомета».
Богдан шевельнул губами, выталкивая беззвучное ругательство.
– Я не видел на ней чулок.
– Она вполне может одевать их только на склон. Богдан, я не утверждаю, что прав, но давай посмотрим, понаблюдаем. Что теряешь?
– Это мерзко, – пробормотал друг, – хочешь сказать, я должен начать подозревать девушку своей мечты? Черт, Хан, я реально влюбился. Мне даже думать плохо о том, что придётся расстаться. У неё учёба, у нас… И живём мы в разных странах.
Хан помрачнел, видимо дело совсем плохо.
– Мы должны подозревать всех женщин, – произнес он тихо.
Богдан лишь мотнул головой и пошел к столику, за которым сидела Лиля и остальные.
Завтрак прошел не то, чтобы ужасно, но несколько напряженно. Богдан с Ханом то и дело обменивались непонятными взглядами. Ирен тихо злилась на подружек парней. А те словно ощущали что-то и вели себя тише обычного. Хотя уже под конец завтрака Лиля не выдержала и весело спросила у Хана:
– Ты идешь в первой четверке? Вместе со мной?
– Да, – коротко ответил тот.
Ему хотелось пообщаться с ней наедине, но Богдан не поймет, к тому же не было прямых доказательств ее «одержимости». А без них предъявлять обвинение глупо и опасно. В конце концов, Лиля действительно может быть гением и заниматься сноубордом лет с четырех. А врет, что катается недавно, – так хочет произвести на Богдана впечатление своей уникальностью.
– Я так хочу победить, – захлопала Лиля ресницами. – Представляешь, Богдан сказал, что будет мне поддаваться.
– Ну и дурак. Разве тебе понравится изначально нечестная победа?
– Это всего лишь милый пустяк от друзей, – пожала плечами Лиля, – остальные же об этом не знают. Неважно каким путем добыта победа.
– Даже так, – прищурился Хан, – извини, я тебе не помощник. И буду катать в полную силу. Ты правда научилась кататься только здесь?
– Ага. Значит, поддержать друга не хочешь?
– Я за честные соревнования, – отрезал Хан и вышел из-за стола, опасаясь, что не выдержит и начнет задавать неловкие вопросы.
День выдался солнечным и слегка морозным. На покрытые сверкающим снегом склоны невозможно было смотреть без темных очков. Возле подъемников уже собирались любители покататься на лыжах и сноубордах. Зрители расположились вдоль склонов, вооруженные видеокамерами и фотоаппаратами.