— Почти, — улыбка медленно угасла. — Кстати, мне тоже восемнадцать было. Меня Зверь уволок с улицы. В машину сунул, а там Рус… Как я перепугалась! Плакала, умоляла не насиловать и не убивать. Вот дурочка…
Я вновь начала улыбаться. Не люблю об этом рассказывать, но сейчас меня прорвало. Не люблю, чтобы никого не шокировать: воспоминания об этом у меня остались светлые. Самые лучшие в жизни.
Лера меня не поймет.
Меня вообще никто не понимает. Никогда. Видно, такая карта выпала.
— Как вы с ним жили, — пробормотала она. — Он же… Блин, он сумасшедший.
— Мы втроем жили, — поправила я. — Зверь, Руслан и я. Ты не думай, он хороший…
Прозвучало глупо.
Очень хороший. Только людей жрет и врагов пытает.
Лера промолчала. Знаю, что она обо мне думает. Я сверилась с зеркалом заднего вида и включила поворотник — шла на обгон грузовика.
Знаю, что все они думают, но не говорят вслух.
Лишь по одной причине в меня не кидают камни. Я жила с мужчинами, с которыми лучше не ссориться, если хочешь остаться в нашем городе.
Не я это выбрала. Не я.
— А знаешь, — из вредности продолжила я, хотя было больно говорить — буквально, физически. — Хорошо жили. Я не жаловалась. Знаешь, они такие всегда… Нервные, как бы. Я их успокаивала. Гладила, чесала… Руслан на кого-нибудь вызверится, шипит, а я ему лицо глажу, шепчу — не злись, чтобы он половину клуба не пережрал. И Зверь если распсихуется… Гладила, нежности говорила. Он любил. Успокаивался.
Боже, когда я заткнусь? В душе пульсировал стыд, я делилась слишком личным. Но почему-то не могла замолчать.
— Извини, я хотела спросить…
Сейчас спросит, спали ли мы вместе.
Это любопытство я видела в глазах окружающих, словно у них другого дела нет, кроме как в постель ко мне лезть. Всем интересно, в каких позах мальчики пообщались со мной после похищения.
— Хотела спросить… Почему ты вернулась домой? Если тебе нормально там было?
— Почему? — от неожиданности я усмехнулась. — Я поумнела. Поняла, что так жить нельзя.
Потому что любви на троих не бывает. Вот почему.
Не может быть счастья втроем. Втроем — это ни с кем.
А еще потому что… Впрочем, не стоит об этом. Не хочу рыдать в машине, у сестрицы на глазах.
Да и дрались они, чего скрывать. Однажды Зверь слишком откровенно приласкал меня на глазах у брата, а мне так хорошо стало, что я как кошка попросила еще. Это вызвало агрессию в Руслане — мгновенную, яростную.
После этого они друг на друга кидались, хотя оба меня не покинули.
Ладно, какая разница. Скоро будем в городе. Мы уже были у поворота к забегаловкам, на обочине стояли несколько «феечек» — мало одетых девушек, худых и замерзших. Они курили и ждали, пока подберут.
— Оливия…
Ну вот, опять.
Чтобы прервать разговор, я включила музыку. В салоне загрохотал рок. Кажется, о любви пели. Забавно, столько тем на свете, а поют об одном и том же. Наверное, потому что любовь всех волнует: панков, готов, рокеров. Даже «бабочек» с ночных дорог. Просто врут, что нет.
А во мне после смерти мамы любви осталось так много, что хватило ее на двух мужчин разом.
И их легко было любить. Тогда и я была другой, такая наивно-злобная одновременно, что просто прелесть. Я влюбилась в них, как звереныш, которого подобрали с улицы. От души, преданно и сладко.
Мне кажется, за это они полюбили меня в ответ.
Глава 11
В моей жизни было так мало тех, кто мог любить, что парни поразили меня до глубины души. Я была кому-то нужна. Мама меня любила, но это было давно. После ее смерти я стала всем мешать, как это случается с чужими детьми.
А любовь это такое сладкое чувство, что только ради него можно жить.
Помню, как растрогала Зверя в первый день.
Они привезли меня в «Авалон», бросили в комнату наверху. Там отличная звукоизоляция, я не слышала грохот музыки. Я тогда понятия не имела, что это клуб, думала, эти хоромы — дом одного из них.
Мне показалось, что это какое-то невероятное богатство. Красное шелковое белье и кровать с балдахином меня впечатлили. А еще — столик из черного стекла. Двухъярусный, низкий, с серебряной окантовкой — я таких никогда не видала. На нем стояла тарелка с двумя кексами и чай. Один кекс я сразу съела, а второй спрятала.
Но уронила по дороге, и цветная посыпка разлетелась по полу.
Когда вошел Зверь — со своим любимым ножом в гибких пальцах, я ползала на четвереньках, собирала посыпку и по крошечке отправляла в рот. И не остановилась даже под его взглядом — очень вкусная была.