Вернуться к рождеству домой не удалось: два месяца потребовалось на обработку материалов. В контракте, который Кучин заключил в свое время с Амундсеном, было оговорено особым пунктом: "Все результаты работы являются собственностью экспедиции. Все наблюдения, предпринятые каждым отдельным участником экспедиции, должны находиться в ее распоряжении, так же как и вообще все записи в дневниках, касающиеся самой экспедиции… Участники экспедиции не могут без согласия ее руководителя опубликовать что-либо ранее трех лет после возвращения в Норвегию". Вот так и получилось, что Кучин не успел, не смог ничего опубликовать. А результаты были интереснейшие! Фритьоф Нансен позднее писал: "…моряки "Фрама" изучали океан между Южной Америкой и Африкой. Они первыми пересекли дважды эту малоизвестную часть океана, дополнили человеческие знания новыми сведениями о неизведанных морских глубинах, завоевав для науки новые области морского дна… Два океанографических разреза, выполненных "Фрамом", являются наиболее полными и длинными, которые были известны в какой-либо из частей Мирового океана".
В конце января 1912 года Кучин вернулся домой, в Онегу. Вернулся совсем ненадолго. В феврале неожиданно пришла телеграмма из Орла от Владимира Александровича Русанова: не согласится ли он, Кучин, принять участие в Шпицбергенской экспедиции?
Трудно сказать, были ли они раньше знакомы. Но конечно, Кучин знал о смелых Новоземельских экспедициях Русанова, читал, вероятно, его статьи о необходимости освоения Северного морского пути.
Экспедиция 1912 года официально была организована только для геологического обследования Шпицбергена, для разведки угольных месторождений. Но совершенно ясно, что уже тогда, в феврале — марте, Кучин прекрасно знал, что планы Русанова отнюдь не ограничиваются Шпицбергеном.
Еще в предварительном проекте экспедиции Русанов, высказав свое мнение о необходимости особо тщательного выбора судна, специально подчеркивал: "В заключение нахожу необходимым открыто заявить, что, имея в руках судно вышенамеченного типа, я бы смотрел на обследование Шпицбергена как на небольшую первую пробу. С таким судном можно будет широко осветить, быстро двинуть вперед вопрос о Великом Северном морском пути в Сибирь и пройти Сибирским морем из Атлантического в Тихий океан".
Русанов страстно ратовал за экономическое освоение Северного морского пути. В одной из своих статей, опубликованной в журнале "Известия Архангельского общества изучения Русского Севера" (членом этого общества был и Кучин), Русанов писал: "Перед Россией сейчас встала беспримерно великая историческая задача. Если эта задача будет решена, если мы найдем выход сотням миллионов пудов сибирских товаров самым дешевым Северным морским путем, то мы тем самым завоюем мировой рынок. Это бескровное, чисто экономическое завоевание неизмеримо важнее самой блестящей военной победы, так как экономическое господство является самой прочной базой политического могущества. И я считал бы цель достигнутой, если бы в моем призыве к завоеванию льдов послышалось нечто большее: призыв к завоеванию мирового рынка, призыв к могуществу, к величию и к славе России".
Призыв Русанова не мог оставить Кучина равнодушным. В одном из писем Александра Степановича есть емкие, определяющие жизненное кредо слова: "Служить делу, а не людям!" Невольно вспоминаются слова А. С. Грибоедова: "Служить бы рад, прислуживаться тошно!"
Они были единомышленниками, Русанов и Кучин, и вполне закономерно, что оба они с юных лет встали в ряды борцов с царским самодержавием.
Русанов, по-видимому, уже с 14 лет начал активно работать в орловском социал-демократическом кружке. Во всяком случае именно в 14 лет, в 1889 году, он впервые привлекался к дознанию. Аресты, тюрьмы, ссылка… Это потом он уехал в Париж, учился в Сорбонне, завоевал признание как полярный исследователь.
А. Кучин с 16 лет примкнул к Архангельской организации социал-демократов. Многие годы спустя родные Кучина обнаружили под крыльцом дома в Онеге аккуратный сверток — нелегальную литературу и красный флаг с нашитой белой тесьмой надписью: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" Возможно, именно под этим флагом в октябре 1905 года шли по улицам Архангельска ученики мореходки, участники грандиозных политических демонстраций.
Сохранилась фотография: впереди сидит Адам Эгеде-Ниссен, депутат-социалист, в будущем Председатель Коммунистической партии Норвегии, в центре стоит Николай Алексеевич Шевелкин, большевик, делегат III съезда РСДРП, слева от него — совсем еще юный Александр Кучин.
Что связывало этих троих таких разных людей?..
Шевелкин, член партии с 1897 года, в 1903 году сослан в Архангельск, член Архангельского комитета РСДРП. 19 января 1905 года дерзко бежал из ссылки…
Подлетела пара рысаков к вокзалу. Выскочил из санок высокий стройный офицер, бросил извозчику несколько монет, кивнул, указывая на чемоданчик, подбежавшему носильщику.
Дежурный жандарм, вытянувшись в струнку, отдавал ему честь. Но офицер, словно и не замечая жандарма, быстрым шагом подошел к кассе:
— Первый класс до Петербурга.
Уже тронулся состав, уже заскрипели колеса поезда, когда офицер легко вспрыгнул на подножку вагона.
До свиданья, Архангельск!
Через четыре месяца, в апреле 1905 года, Н. А. Шевелкин, нелегально перейдя границу, приехал в Лондон. На III съезде РСДРП он представлял Архангельский комитет, но еще до окончания съезда прямо из Лондона выехал в Норвегию. Ему было поручено организовать транспортировку нелегальной литературы в Россию.
И Шевелкин, и Эгеде-Ниссен, и Кучин, и многие другие, кого нет на фотографии, были звеньями "Рыбы" — так назывался в конспиративной переписке тот морской северный путь, по которому в начале века из-за границы переправлялись в Архангельск брошюры, прокламации, ленинская "Искра". Название "Рыба" появилось, наверное, потому, что литературу, предварительно упакованную в непромокаемые мешки, нередко отправляли… в бочках с селедкой.
Осенью 1905 года Архангельская мореходка была закрыта, и Кучин около шести месяцев работал в Норвегии в типографии "Финмаркен", где под руководством Н. А. Шевелкина был налажен выпуск революционной литературы на русском языке. Когда в октябре 1906 года Кучин вернулся в Архангельск, чтобы продолжить учебу, таможенные власти обнаружили и конфисковали у него коробку патронов к револьверу "браунинг" и две рукописные статьи с критикой царского самодержавия.
Бывали у жандармов и более крупные "удачи". Всего за месяц перед этим на пароходе "Ломоносов" были обнаружены четыре тюка с нелегальной литературой общим весом 4 пуда 15 фунтов. Их пытался провезти из Вардё в Архангельск матрос А. И. Вешняков. Фотография Вешнякова тоже была найдена в вещах Александра Степановича.
К счастью, "дело Кучина" сочли мелким, оно было передано на усмотрение начальника училища М. М. Безпятова.
Рассказывают, Кучин "простодушно" утверждал, что статьи, мол, его просили передать в редакцию газеты "Северный листок", а из патронов он хотел всего-навсего… сделать цепочку для часов.
Вряд ли начальник училища поверил в это объяснение, но он успел еще на первом курсе оценить незаурядные способности Кучина, а кроме того, и сам в душе сочувствовал идеям революции. После Октября 1917 года полковник М. М. Безпятов безоговорочно встал на сторону народа и преподавал в Военно-морском училище имени М. В. Фрунзе.
После долгих дебатов восемью голосами против шести педагогический комитет постановил: "Кучина из училища не увольнять".
В Ленинграде в Музее Арктики и Антарктики хранится письмо Александра Кучина неизвестному адресату. Письмо не датировано, однако, судя по всему, оно относится как раз к ноябрю — декабрю 1906 года. Кучин начинает его норвежским словом partifalle — "товарищ по партии".
"Partifalle! Я не мог раньше написать ничего: был здорово занят. Лишь теперь есть некоторые фразы, но их мало, а дополнить-то некогда. Владимир обещал прислать Филиппова, но до сих пор ничего не послал. Наверное, слышали, как я был схвачен здесь и представлен пред свое начальство. Меня уже наказали: лишили стипендии в размере 80 р. Ну и черт с ними. Теперь состою в ученической организации. В Питерской группе все провалы. Пропало все, что было привезено из Vardo. Вчера было собрание членов Арханг, организации по поводу выборов. Отклонены блоки с к.-д. Затишье. Был период рефератов и дискуссий, но с отъездом двух с.-д. все затихло. В Шенкурск будет карательная экспедиция с другом Нейгарда во главе. N. A. в Питере. В общем писать ничего не имею. Жаль, что не могу написать. Штука-то в том, что учусь зараз за мореходку и гимназию. С отцом перепалка. Денег нет. Одно время собирался даже уйти из училища.