Мы ничего не имеем против фантазии и сказок, но в данном случае нас больше интересуют свидетельства очевидцев и факты из книг историков. Однако описания, соответствующие нашему вкусу, тогдашним арабским авторам были чужды, а их понимание истории тоже резко отличалось от нашего. Historia — греческое слово, прежде всего оно означало не просто историю или описание минувшего, а «исследование», «изучение», «добывание знаний», Ta’rich — арабское слово, соответствующее «истории», — первоначально значило «датирование», «определение времени событий». Науку, обозначенную этим словом, до недавних времен арабы почитали лишь вспомогательной дисциплиной, состоящей на службе у исламской религии, — примерно так у нас в средние века церковь считала философию «служанкой теологии». В обрисовке характеров и понимании психологии мало кто из европейских историков может сравниться с арабскими, не говоря уж об их превосходстве в красочности описаний. Но их попытки критически подойти к фактам или рационально объяснить исторический процесс, по нашим понятиям, большей частью выглядят куда слабей, по крайней мере до Ибн-Халдуна (1332–1405), а нередко и после него.
«Арабским Геродотом» называют основателя и крупнейшего авторитета арабской историографии аль-Масуди, родившегося в конце IX века н. э. и умершего в 956 году, или в 345 году хиджры (год хиджры — бегства Мухаммеда из Мекки в Медину 20 сентября 622 года, с которого начинается мусульманский календарь). Как и Геродот, он написал многотомное сочинение, в котором помимо истории уделяет внимание также географии и этнографии; ею интересы не ограничиваются арабским миром, так же как Геродот не ограничивался греческим. Но различие между этими произведениями заметно уже по их заголовкам: если Геродот назвал свои девять книг просто «История», то Масуди озаглавливает их «Промывальни золота и россыпи драгоценных камней». Именно в этом труде оставил нам аль-Масудн подробное описание пирамид, основанное якобы па собственных наблюдениях, и вместе с тем одно из древнейших арабских сообщений об их строительстве, к сожалению, без точной ссылки на источник.
«Сурид, сын Шалука, сына Сермуна, сына и т. д., один из египетских владык до всемирного потопа, построил две большие пирамиды. Неизвестно почему позднее они получили название от мужа по имени Шеддад, сына Ада, ибо были построены не членами рода Ада, ведь те не могли завоевать Египет, поскольку не обладали силой, которая была у египтян, владевших волшебными чарами. Поводом к строительству пирамид послужил сон, который увидел Сурид за триста лет до потопа. Пригрезилось ему, что земля залита водой, а беспомощные люди барахтаются в ней и тонут, что звезды в смятении покинули пути свои и со страшным шумом падают с неба. II хоть сои этот произвел на властителя сильное впечатление, он никому о нем не рассказал, а в предчувствии ужасных событий созвал священнослужителей со всех концов своей страны и тайно поведал им о виденном». Те предсказали ему, что государство его постигнет великое бедствие, но по прошествии многих лет земля снова будет давать хлеб и финики. «Тогда властитель решил построить пирамиды, а пророчество священнослужителей повелел начертать на столбах и больших каменных плитах. Во внутренних помещениях пирамид он укрыл клады и другие ценные вещи вместе с телами своих предшественников. Священнослужителям он приказал оставить там письменные свидетельства о его мудрости, о достижениях наук и искусств. После чего велел построить подземные ходы до самых вод Пила. Все помещения внутри пирамид он наполнил талисманами, идолами и другими чудодейственными предметами, а также записями, сделанными священнослужителями и содержащими все области знаний, названия и свойства лечебных растений, сведения, касающиеся счета и измерений, дабы сохранились они на пользу тем, кто сможет их разуметь».
Далее аль-Масуди дает описание трех «пирамид Нила», т. е. пирамид в Гизе. Размеров он не приводит, зато сообщает другие интересные подробности. Перед первой пирамидой, очевидно пирамидой Хуфу, находится «зал с колоннами, построенными из каменных плит, соединенных свинцом»; в другой, «западной» (вероятно, пирамиде Хафра), имеется «тридцать помещений для священных символов и талисманов из сапфира, для оружия из нержавеющего металла и предметов из гибкого небьющегося стекла». В третьей пирамиде, «цветной» (т. е. пирамиде Менкаура, поскольку нижняя ее часть была выложена плитами из розового гранита), «покоились тела мертвых священнослужителей в саркофагах из черного гранита и рядом с каждым лежала книга, в которую были занесены таинства его профессии и его деяния при жизни».
Продолжение тоже небезынтересно. «Властитель назначил к каждой пирамиде по одному стражу. Стражем восточной пирамиды была статуя, высеченная из гранита, с оружием, напоминающим копье; на лбу ее был укрыт змей, готовый накинуться на всякого, кто приблизится, обвить его шею, задушить, а затем вернуться в свое прибежище. Страж западной пирамиды был из черного и белого оникса; он сидел на троне, вооруженный копьем, и метал искры из глаз; стоило кому-нибудь появиться у входа, как сразу раздавался глухой звук, и пришелец умирал. Цветной пирамиде он определил в сторожи статую на постаменте, у которой была такая сила, что она могла сбить с ног и умертвить любого человека. По окончании строительства властитель отдал пирамиды в распоряжение живых духов и повелел, чтобы им приносились жертвы. Так он воспрепятствовал появлению внутри пирамид посторонних, за исключением тех, которые по своему сану были достойны получить на то соизволение».
По всей видимости, эта система охраны успешно функционировала еще и во времена аль-Масуди. «Духа северной пирамиды видели в обличье безбородого юноши с длинными зубами и пожелтевшей кожей. Дух западной пирамиды — обнаженная женщина, которая завлекает людей и насылает на них болезнь; ее можно увидеть ровно в полдень и при заходе солнца. Дух цветной пирамиды — старец, который бродит вокруг нее, размахивая огнем в сосуде, подобном кадильнице из христианского храма; таким его увидели».
Пожалуй, этого достаточно. Приведем еще лишь заключение, в котором аль-Масуди сообщает, что Сурид арабскими буквами начертал на пирамидах следующие слова: «Я, властитель Сурид, построил эти пирамиды за шестьдесят лет. Пусть попытается тот, кто придет после меня, уничтожить их в течение шестисот лет! А ведь уничтожать легче, чем строить. Я одел их в шелка, пусть же попытается покрыть их рогожей!»
Не менее полудюжины арабских историков повторяли эту историю: иные дословно, иные приукрасив. Наверное, самые красочные и фантастические подробности добавил к ней Ибрагим ибн Васиф-шах в «Истории Египта и его чудес» (XII век). Его отступление от версии предшественников заключалось в том, что он перенес сон Сурида в эпоху «через триста лет после потопа», впрочем, это не помешало ему объявить пирамиды «постройками, существовавшими до потопа».
Однако сообщения о пирамидах доходили до нас не только от историков. Самое древнее из них принадлежит астроному аль-Балхи, т. е. человеку, привыкшему наблюдать и рационально мыслить. Полное его имя несколько длинновато (Абу Машар Джафар ибн Мухаммед ибн Омар аль-Балхи), но в Европе он был известен под именем Альбумасер; в 1488 году в Аугсбурге вышел латинский перевод его произведения «Астрологические цветы», а годом позже — книги «О больших конъюнкциях», в 1506 году венецианцы издали его «Введение в астрономию». Родом он был из персидского города Балх, умер в Багдаде в 272 году хиджры, или в 886 году н. э. Сохранилась его статья о пирамидах из книги «Тысячи и многое иное»:
«Мудрые мужи перед потопом, предсказывавшие кару небес — водой или огнем, вследствие которой будет уничтожено все живое, построили в Верхнем Египте на вершинах гор множество пирамид из камня, дабы найти в них спасение от грозящей катастрофы. Две из этих построек превзошли высотой остальные, ибо достигали четырехсот стоп в высоту и столько же в длину и ширину. Длина и ширина каждого камня от восьми до десяти локтей, и они так тщательно уложены один возле другого, что почти не видно щелей. На внешней стороне этих построек, представлявших собой чудо человеческого труда, вытесана надпись: „Мы построили, а кто считает себя сильным, пускай их разрушит, но да помнит, что разрушать легче, чем строить“».