— Нет, нет, нет… — Подползает мама. — Что вы наделали?
Нежно гладит дрожащими ладонями лицо своего хахаля и громко шмыгает носом. Поднимает взгляд и зло впивается глазами в перепуганного насмерть Майкла. Даже в этот момент она продолжает жалеть своего обидчика, забывая о собственном сыне. Кружит над ним вороном, хнычет, поливает слезами.
— Вы его убили! — Подползает, стуча по полу коленями, к его лицу и лихорадочно целует в губы.
— Вряд ли. — Снова девичий голосок.
Я приподнимаюсь, скидывая с себя ногу Джо, сажусь, привалившись к дивану, и смотрю на красивое лицо — большие черные глаза, выразительные мягкие губы, прямой нос, украшенный простеньким колечком. Это девочка. Совершенно незнакомая. Странная и интересная. Какая-то необыкновенно притягательная, потому что я не могу оторвать от нее взгляд.
Теряю себя в ее глазах. Такое ощущение, что проходит вечность, пока мы смотрим друг на друга. И плевать, даже если это всего доля секунды. Меня не существует для этого мира на это самое мгновение. И это пугает. Особенно потому, что я даже боли не чувствую.
Мне хочется узнать, не видение ли это. Вдруг она не настоящая? Голова кругом идет от этих мыслей. Они проносятся в моем мозгу, как стадо лихих коней, и оставляют после себя только ласковое прикосновение налетевшего прохладного ветерка с ароматом молочного шоколада.
«Что со мной?»
Девчонка отводит взгляд, садится на корточки и прикладывает пальцы к запястью Джо.
— Ну-ка, Майки, — с тревогой подзывает Салливана.
Тот, пошатываясь, подходит ближе. Его рука ложится на шею мужчины.
— Пульс есть…
Маму колотит. Она словно просыпается ото сна, валится на задницу, перекатывается и ползет ко мне.
— Джеймс, сынок…
Я вздрагиваю. У нее совершенно невменяемое выражение лица.
— Нужно вызывать полицию, — сглотнув, произносит Майки.
— Нет. Не надо копов. — Задыхаясь, прикладываю к разбитому лицу ладонь. — Нельзя. — Указываю на столик, на котором лежат два пакетика с белым порошком. — Здесь повсюду наркота. Это урод притащил. — Приподнимаюсь, обнимаю дрожащую маму. — К тому же, посмотри, в каком она состоянии. Ты ведь знаешь, куда они меня отправят, если увидят все это?
Майкл падает на диван, его трясет нервной дрожью. Он чешет и чешет виски, пытаясь успокоиться. Его ноги отбивают по полу сумасшедшую чечетку.
— Черт, черт…
— Подождите. — Говорит его черноглазая спутница, опускаясь на колени рядом со мной. — Где у вас телефон? Сейчас я позвоню своему отцу. Он врач, у него связи. Я увезу твою маму с собой, и мы отправим ее на реабилитацию в клинику. Папа мне не откажет, он договорится, уверена. Я никогда ни о чем его не просила, так что он должен мне.
— А так можно? — Хрипло спрашиваю я.
Сердце замирает. Мне очень хочется ей верить. Я даже мечтать не мог о чем-то таком.
— Это единственный выход. — Девочка поворачивается к моей матери, осторожно протягивает руку и убирает прядь слипшихся от крови волос ей за ухо. — Вы поедете? Вы согласны лечиться? Ради своего сына?
— Это дорого, детка, — сонно отмахивается она. — К тому же, я абсолютно здорова.
И, отворачивается, пряча лицо в ворот рубашки.
— Моему отцу это по карману, не переживайте. — Решительно говорит незнакомка. — Пойдемте.
Гладит ее по руке.
— Я не знаю. — Мама снова косится на лежащего без сознания Джо.
На улице уже слышен какой-то шум, вой сирен вдалеке. Соседи тоже подтягиваются к трейлеру.
— И лучше сделать вот так, — девочка встает, сгребает со стола пакетики с порошком и засовывает их в карманы Джо. Затем подбирает биту и вкладывает в его же безвольные пальцы. Отряхивает руки. — Майки, тебе придется остаться, парню пригодится свидетель.
Она склоняется надо мной, достает из кармана шорт белый платок и подает мне. Беру его и прикладываю к лицу матери. Девчонка наблюдает за моими действиями, одобрительно кивая, затем ее рука мягко касается моего плеча:
— Здорово тебе досталось, чувак.
Киваю. Шмыгаю носом и чувствую во рту металлический привкус крови. Представляю, какой у меня сейчас видок.
— Меня зовут Джимми, — протягиваю руку.
Она жмет ее почти неощутимо, легко, не боясь испачкаться.
— Элли.
И улыбается. У нее самая красивая улыбка на свете.
Девчонка, явно смутившись, тут же косится на Майки:
— Его мамка точно сегодня его прибьет, — усмехается.
— Ему насрать, — улыбаюсь я в ответ, поглядывая искоса на еле живого Салливана. — Он — герой.