Этим словам все одобрительно захлопали. Затем раздался гул и, наконец, прокатился рев одобрения.
Иосиф продолжал, по-прежнему не опуская рук:
— Да, пусть правитель знает, как вы горячи. А ты, Иасон, покажи свое красноречие, если представится случай. Поговори с этим человеком на своей латыни, которую ты так любишь. Но иди и говори спокойно, слышишь меня? Говорю тебе, когда мечи римлян заблестят на солнце, они опустятся на наши головы. Римская армия отправится прямиком в нашу деревню.
Иасон повернулся к Иосифу лицом и пожал ею правую руку, словно они заключили соглашение.
— Как Бог свят, — крикнул Иасон. — Они снимут эти знамена или напьются нашей крови. Им придется решать.
Слаженные крики были ему ответом.
Иасон спрыгнул со скамьи и пошел, отстраняя всякого со своего пути, и вскоре все устремились за дверь и на улицу, чтобы последовать за ним.
Скамьи громыхали и ерзали, дети ревели.
Рабби устало сел и опустил голову на мое плечо. Мои племянники, Шаби и Исаак, вырвались из рук Иакова и протиснулись мимо остальных, чтобы бежать за своим братом Менахемом.
Мне казалось, Иаков сойдет с ума.
Иасон развернулся в дверях, снова вынырнув из рассерженного людского моря, окружавшего его. Он огляделся, пока остальные потоком текли мимо.
— Разве ты не идешь с нами, в первую очередь ты? — спросил он, направив на меня указательный палец.
— Нет, — сказал я, покачал головой и отвернулся.
Он не услышал моего ответа в общем шуме, но видел жест. Он вышел, и все молодые мужчины вместе с ним.
На улице было столько факелов, будто настала ночь Исхода из Египта. Люди смеялись и окликали друг друга, вбегая в дома и выбегая обратно с толстыми шерстяными одеяниями и винными мехами, которые брали с собой в дорогу.
Иаков перехватил своего младшего, Исаака, и когда он, мальчик, которому едва исполнилось десять, стал вырываться, в него вдруг вцепилась Авигея.
— Как, неужели ты бросишь меня одну? — заговорила она гневно. — Неужели ты не понимаешь, что кто-то обязан защищать селение?
Она крепко держала его, как не смог бы удержать отец, потому что ей Исаак не смел сопротивляться. А она подзывала к себе других мальчишек, которые попадались ей на глаза.
— Поди сюда, Яким, и ты тоже, Маленький Леви. И ты, Бенджамин!
Молчаливая Ханна тоже принялась увещевать их.
Конечно же, остальные женщины, молодые и старые, делали то же самое, каждая вытаскивала из толпы всех, до кого могла дотянуться.
В Назарет входили наемные работники и землевладельцы из ближних и дальних селений, которых все знали. Я заметил даже солдат Ирода из Сепфориса.
— Ты с нами? — крикнул кто-то.
Я закрыл уши руками и пошел домой.
Авигея все еще тащила за собой Исаака. Иаков был слишком зол, чтобы смотреть в его сторону. Менахем и Шаби уже хотели уйти, когда мы приблизились. Менахем бросил на Иакова такой взгляд, словно готов был разрыдаться.
— Отец, я должен идти!
И он ушел, когда Иаков повернулся к нему спиной и уронил голову на грудь.
Маленький Исаак заплакал.
— Мои братья, я должен идти с ними, Авигея!
— Ты не пойдешь, — сказала она.
Авигея повернулась к детям, которые шли за ней.
— Я же сказала, вы останетесь со мной.
Она удерживала рядом с собой человек шесть-семь.
Моя мать помогла Иосифу сесть у огня.
— Как же подобное могло начаться снова? — спросил Клеопа. — И где Сила? Где Маленький Иосиф?
Он озирался в панике.
— Где мои сыновья? — прохрипел он.
— Они ушли, — ответила ему Авигея. — Они пришли на собрание, уже готовые уйти.
Она с сожалением покачала головой, не выпуская руки Исаака, который все еще вырывался.
Отец Авигеи, Шемайя, вошел в комнату. Хромой, запыхавшийся, встревоженный, он увидел Авигею с детьми, раздраженно махнул рукой и пошел домой раньше, чем кто-то предложил ему вина или воды.
Авигея сидела среди мальчишек — большинству было лет десять-одиннадцать, а одному, Якиму, двенадцать. Она держала его за руку так же крепко, как Исаака. У Якима не было матери, а отец, скорее всего, напивался сейчас в таверне.
— Вы нужны мне здесь, нужны нам всем, — продолжала Авигея, — и я больше не хочу об этом слышать. Никто никуда не идет. Вы останетесь на эту ночь здесь, чтобы Иешуа и Иаков могли за вами присмотреть. А вы, девочки, идемте со мной, переночуете у нас, и ты тоже.
Он потянула за собой Молчаливую Ханну.
Неожиданно Авигея замешкалась и подошла ко мне.
— Иешуа, — сказала она. — Как ты думаешь, что будет дальше?
Я взглянул на нее. Какой нежной и изящной она казалась, какой далекой от всех трагедий, которые могли случиться.