Подчеркнутое «как передали нам» [Лк 1:2] показывает, что между Иисусом и древнейшими «литературными источниками» о нем (включая и самого автора — Луку) стояли лишь те, кто с самого начала своими глазами видели его деятельность… Лука писал в конце второго поколения[82].
Особенно важно, что Лука пишет об очевидцах, о тех, кого Папий именует «учениками Господними», как о «бывших с самого начала очевидцами (autoptaï) и служителями Слова»[83]. Речь идет, разумеется, об одной группе людей, а не о двух[84]. Это ученики, которые сопровождали Иисуса на протяжении его служения (ср. Деян 1:21), а затем стали видными учителями древней церкви. Разумеется, к ним относятся двенадцать апостолов (ср. Деян 6:4) — но также и другие, поскольку Евангелие от Луки и Деяния особенно ясно говорят о том, что у Иисуса было много учеников и помимо Двенадцати (Лк 6:17; 8:1–3; 10:1–20; 19:37; 23:27; 24:9,33, Деян 1:15, 21–23), и возможность того, что в число информантов Луки входили эти ученики, необходимо рассматривать серьезно. То, что эти информанты — будь то Двенадцать или другие ученики — были не только свидетелями, но и видными учителями и лидерами раннехристианского движения, подтверждает то, что мы узнали от Папия: они не просто положили начало традиции, а затем исчезли из поля зрения — напротив, долгие годы они оставались живыми источниками, гарантирующими достоверность рассказов о речениях и деяниях Иисуса. Как и Папий, Лука расспрашивал о том, что говорили (или что говорят) Петр, Клеопа, Иоанн, Иаков и другие.
Устное придание как исторический источник
Рассмотренный нами отрывок из Папия, как правило, используют, чтобы показать, что ранние христиане ценили устную традицию выше записанных евангельских преданий и что такое предпочтение сохранялось даже после того, как были составлены и вошли в широкое употребление Евангелия. Проведя собственное исследование этого отрывка, мы должны подчеркнуть, во–первых, что из него никак не следует превосходство устной традиции над уже составленными и широко известными Евангелиями. Вполне возможно, Папий говорит о том времени, когда Евангелия от Матфея, Луки и Иоанна еще не были написаны или были ему недоступны. Нет ничего парадоксального в том, что сам Папий записал собрание евангельских преданий, составленное им в изустной передаче. Его предпочтение устного материала относится лишь к тому периоду, когда он сам собирал предания. Затем он записал все, что слышал, поскольку понимал, что уже очень скоро, со смертью последних очевидцев, ценность устных преданий резко упадет.
Во–вторых, необходимо спросить себя, правильно ли мы понимаем, о какой «устной традиции» идет речь в этом тексте. Иен Венсайна в своем авторитетном исследовании устной традиции как исторического источника проводит четкое разграничение между устной традицией и устной историей. О первой он говорит, что «отличительной характеристикой устной традиции для историка является ее передача из уст в уста на протяжении времени, большего, чем жизнь современного ему поколения»[85]. Он подчеркивает, что «не все устные источники представляют собой устную традицию. Для традиции необходима изустная передача в течение жизни по меньшей мере одного поколения. Как видим, сюда не включаются источники устной истории»[86]. Причина такого резкого разграничения — в том, что с устной традицией и устной историей историк обращается по–разному:
Источники историков, опирающихся на устные материалы, — это воспоминания, слухи или сообщения очевидцев о событиях современных, то есть произошедших во время жизни информантов. От устной традиции они отличаются тем, что устная традиция повествует о событиях прошлого. Она передается из уст в уста, от поколения к поколению. Как правило, эти ситуации очень различаются как по методам сбора материала, так и по его анализу: обычно историки, работающие с устной передачей информации, расспрашивают своих информантов о недавних, даже свежих событиях, часто — драматического характера; они собирают материал в то время, когда историческая память о происшедшем в обществе еще не устоялась[87].
Прямой контакт с участниками событий, как мы уже видели, считался наилучшим методом работы античного историка. Папий, явно вдохновляемый примерами историков, хотя и не имел возможности беседовать непосредственно с участниками, первоочередную значимость придавал сообщениям людей, недавно общавшихся с очевидцами событий, которые еще живы и продолжают свидетельствовать о происшедшем. Евангелисты, писавшие Евангелия примерно в то же время, о котором говорит Папий, возможно, были в лучшем положении и имели больше возможностей для работы над тем, что Венсайна называет устной историей.
82
М. Hengel,
85
J.Vansina,
87
Там же, 12; см. также Q.Andersen, "Oral Tradition", in H. Wansbrough, ed.,