От себя добавим: на некоем объеме осреднения, — необъятного не объять. К тому же, этот избранный для осреднения, умопомрачительный объем, усилием воображения, усилием мысли, а, наиболее элементарно, — разумом, можно осознать как околоток в еще большем пространстве («готовом» к осреднению). Так вот «сотворять» бесконечную Вселенную — занятие бесконечное уже по определению, логика и физические начала упираются в бесконечное же ее существование во времени или, возвращаясь к богословской терминологии, — предвечное существование. В этой связи Творцу нечего делать в эволюционирующей или функционирующей Вселенной, кроме как осознавать самого себя её частью (в лучшем случае). Творец же поместный, мелкотравчатый, создавший лишь ничтожную в масштабах Бесконечности Землю и сотворивший на ней на ничтожное время жизнь (кто бы его сотворил), вряд ли устраивает теологов. Деталь делопроизводства: Господь в хорошем темпе создал твердь, в ее великом многообразии, а также всякие текучие среды, духоту летнего вечера, аер с прочим космическим вакуумом, одного единственного человека и миллионы тварей и произрастений, многая им лета. Однако надо было не просто создать твердь или тверди, надо было установить и многочисленные законы физического, химического и проч. взаимодействия твердей, сред и субстанций. Эта умопомрачительная работа никак не показана в Библии. Заметим, согласуясь с нею, что без Его вмешательства закономерности не посмели бы состояться. Но молчит на этот счет Библия, вследствие понятной полной научно-технической неосведомленности древних составителей.
Земная жизнь, как мы доказали, факт не единичный. Можно смириться с существованием более высокого разума, но заводить его в киот и бить поклоны — это уже слишком. Если же все-таки исходить из Замысла, то создавать десятки миллионов земных видов, доведя их до совершенства (умолчим уже о кошмарном разнообразии и сложности видового поведения, которое тоже надо было предопределить), — это труд. А собственно, зачем? Для развлечения? Самоутверждения? С какой такой теократической целью? Ответы — это прямая дорога в фантастику (или в догматику). Можно с уверенностью заключить, что не пройдет и тысячи лет, как это креационистское недоразумение разрешится.
Здесь чуть задержимся. Чем хорош электронный вариант книги так это возможностью более поздних вставок, отражающих динамику работы автора над темой. Нижеследует такая вставка.
Космос (употребим теперь это понятие, бесконечно более широкое, нежели термины «Вселенная», «Обозримая Вселенная», «Наблюдаемая Вселенная»), космологические представления, периодически интересуют любознательного человека всю жизнь. Особенно при взгляде на звездное небо. И уж тем более при восторженном рассматривании фотографий Космоса — космических бездн, сделанных телескопом Хаббл, с причудливыми галактиками, туманностями, галактическими катаклизмами. Нам эти объекты представляются неподвижными. Но это с позиций нашей скоротечной, непродолжительной жизни. По отношению же ко времени бесконечному, будь таковой вечный, космически соразмерный, трансцендентальный наблюдатель, Космос представился бы ему кашей мельтешащих как мотыльки у ночного фонаря галактик, и скоплений галактик, и даже «сгустков» материи (определение, которое применил в отношении нашей наблюдаемой Вселенной ак. С. С. Григорян). Не исключено, что и мы, в конце концов сильно поумнев, ясно представим, почувствуем хаотическую кинематику микрочастиц Космоса (едва ли не Броуновское движение), микрочастиц, каковыми являются галактики, скопления галактик, «хищные» черные дыры и другие наблюдаемые объекты. Прикинем мы и факторы, влияющие на кинематику космических масс. И они будут просты. Ибо всё обязано быть простым, даже тривиальным (несколько иначе сказал Эйнштейн: красота — это главное в физике). Всё, вплоть до зарождения жизни в Космосе — в призвездных бесконечно разнообразных «благоприятных» условиях. Иногда мы называем такие условия критическими, с позиций антропоцентризма. И ныне мы уже понимаем, что эти искры жизни быстро гаснут, чтобы где-то зародиться вновь. И уже способны воспринять фактом «снопы» таких искр в безбрежье Космоса. С позиций антропоцентризма, однако, мы стремимся нащупать привычные край или точку отсчета в Космосе, или какие-то формы-контуры (или еще более странного Творца). В силу высокой физико-математической и метафизической эрудиции, учености, мы эти сущности еще и способны обсчитать и доказать относительно некоей «Вселенной». Похоже, что глубина проникновения в теоретическую физику (да и в теологию) беспредельна. И подгонка теории под свою логическую концепцию незаметна для своего же «антропоцентрического» глаза. Невольна и неощутима. Также очень просто назвать отдельные положения, выводы теоретической физики недоступными для человеческой логики, для понимания. Это легко. Это принято. Здесь как раз и обнаруживается контакт с религией (христианством, конкретно). Одной из ее норм: не понимать, но верить. Однако настроимся понимать, солидаризуясь с Эйнштейном, сказавшим в свое время в адрес нового поколения физиков: «То, чем занимаются эти парни, это, в лучшем случае, инженерская физика. По правде сказать, это вообще не физика». Объективная реальность, физическая реальность, логика — это понятия, которые не следует сбрасывать со счетов, и уже заметно развитие взглядов в научном мире в сторону реалистически-наглядного представления явлений.