Здесь уместно вспомнить, что край этот, народы этого края были привычны к профессии пророк. Пожалуй, наиболее доходчиво обрисовал эти пророческие времена и действия видный греко-римский историк и философ тех же времен Цельс (прозвище — Врач). Есть смысл, чтобы ориентировать, направить читателя в описываемое время, процитировать его высказывание полностью: «Существуют много людей, которые, не имея ни имени, ни звания, с величайшей легкостью и по всякому ничтожному поводу ведут себя в святилищах и вне их, как будто они охвачены пророческим экстазом. Такое же зрелище представляют и другие люди, странствующие, как нищие, и обходящие города и военные лагери. Все они знают одни и те же слова и сейчас же готовы пустить их в ход: „Я, мол, бог“, или „сын бога“, или „дух бога“. „Я пришел, потому что приближается конец мира, и вы, люди, неправедности своей ради, идете к своей гибели. Но я спасу вас, и вы скоро увидите, как я возвращусь назад, облеченный силой небесной. Блажен тот, который чтит меня теперь. Всех других я предам вечному огню, и города, и страны, и людей. Те, которые не хотят верить в предстоящий им страшный суд, будут некогда тщетно раскаиваться и вздыхать! Тем же, которые поверили в меня, я обеспечу вечную жизнь“. К этим страшным угрозам они примешивают еще странные, полубезумные и безусловно непонятные слова, смысл которых не может разобрать ни один рассудительный человек, так темны они и так мало говорят, зато первый попавшийся дурак или шут гороховый может толковать их, как ему угодно. Эти мнимые пророки, которых я не один раз слышал собственными ушами, уличенные мною во лжи, признавались мне в своих слабостях и соглашались, что они сами придумали свои непонятные слова», конец цитаты. Цельс, эллин и язычник, весьма скептически был настроен по отношению и к Христу, и к христианству. Все труды его карательно уничтожены церковью в свое время, но один из документов — «Правдивое слово», написанный примерно в 160 году, почти полностью сохранился в полемическом трактате христианского историка того же времени Оригена «Против Цельса», построенном как диалог.
Интересно, что местное народонаселение не гоже было к искусствам. Ни к живописи, ни к архитектуре, ни к иным изяществам способности здесь не отмечено. Следует оправдательно сказать, что это было запрещено Моисеевым Законом (кстати, очень похоже на некую генетическую программу для народа в целом, если смотреть из современности). Вся сила нации пошла на беспрецедентное штудирование Писания, на упования о мессии и жажду мести. Безусловно, среда была благоприятной для деятельного пророчества Иисуса Христа. Всех пророков с их программными речами, конечно, не перечесть. Богата была Иудея как историческими суперпророками, так и мелочью, зарабатывающей этим ремеслом на жизнь. Иерусалимский базар небось кишел в праздники говорливыми пророками, философствующими прорицателями и бесноватыми. Многие из них говорили дело. Понятно, что вместе с ними по городам и базарам уже бродил и «призрак христианства». Избыточность была налицо — стохастический напор на проблему уже был необходимым и достаточным. И вот этот «панспермический» поток. В нем: оставшееся позади множество пророков — предхристианских «уклонистов», вещавших до Иисуса; далее — шумное множество пророческой братии, проповедовавшее одновременно с ним, — современники-конкуренты того же толка; далее — разномастная сектантская и пророческая толпа переступивших его в неодолимом беге времени и жизни. Но история уже понесла от Иисуса. Или, применительно к древу религий, — иудаизм дал давно ожидаемый отросток: «И произойдет отрасль от корня Иесеева, и ветвь произрастет от корня его…» [Ис, 11: 1]. И пережившие его претенденты-неудачники уже кричат его имя на дорогах Палестины и мира, или даже присваивают его, соперничая теперь уже с апостолами, а точнее — им помогая (прав Цельс, много их было, были и заметные). Вослед им из Иудеи глядят, отворачиваясь, не слышат имеющие уши заступники прямой веры, неколебимые хранители далеких истин своих пророков. Это, конечно, поэтизированная (в память Мережковского), но чисто эволюционная, биологическая картина. Здесь можно было бы повторить и притчу Иисуса о зернах колоса (семенах одуванчика в нашем примере), склеванных, иссохших и т. д., и лишь одно из их множества, заготовленного эволюцией, проросло.