Рим.7,7а: «Что же мы скажем? Неужели от закона грех? Никак!"
Мы видим по этому вопросу, какое возмущение вызывает у Павла такая постановка вопроса. Он решительно защищается против нее. На закон Божий не должно упасть ни одно пятнышко. Это противоречит и его жизненному опыту. Он глубоко осознал всю серьезность и святость закона. Его жизненная история в этом отношении похожа на историю жизни Лютера. Поэтому оба они были так благодарны, когда познали новый путь к Богу, который не называется законом. Под влиянием закона они понесли поражение.
Не каждый из нас идет тем же путем. Многие из нас пришли из того мира, в котором Бог не существовал. Бог был для нас в лучшем случае без реальной действительности. Поэтому и закон для нас вообще не существовал. Мы жили день за днем без Бога. Мы были сами себе господа. Поэтому у нас не было глубоких переживаний, как у Павла. Мы пришли из совершенно другого мира прямо ко Христу. Но во время нашей совместной жизни с Христом мы познали, как Павел, в той же глубине знакомство с грехом и также потерпели постыдное поражение. Под влиянием Христа и Духа Божьего это не может быть иначе. Сам Иисус Христос и Дух Божий уличают нас в наших грехах еще глубже, чем закон. Мы обнаруживаем, что мы не только иногда грешим, но что мы до самой глубины нашей души отравлены грехом.
Вот поэтому мы сознаем, что Христос является воплощением закона, но в форме полной жизни. Закон никогда не может с нами так говорить, как говорит Христос через Духа. У закона имеются только слова в его распоряжении. Христос же заглядывает в самые сокровенные уголки нашей жизни, в самые затаенные складки нашей личности. Перед Ним вся наша душа, как открытая книга. Он всюду бросает Свой свет. Таким образом мы, пришедшие из другого мира, делаем тот же опыт, что и Павел, только еще глубже и основательнее.
Рим.7,7б: «Но я не иначе узнал грех, как посредством закона, ибо я не понимал бы и пожелания, если бы закон не говорил: «не пожелай…"
Павел познал разницу между добром и злом. Мы знаем про существование греха в мире, даже если мы не выросли под влиянием закона. Грех и без того познается. Павел не подразумевает, что без закона вообще не знал бы, что собой представляет грех, он хочет дать понять, как грех связан с ним со всем его существом, являясь как бы частью его личности. Он «познал» грех в том смысле, в каком это слово часто упоминается в Ветхом Завете, когда мужчина «познал» женщину, т. е. в самом глубоком смысле соединился, женился на ней. Так и Павел соединился в глубине своего существа с этой жуткой властью, называемой «грехом». Жутко то, что это соединение, это венчание, так сказать, с грехом происходит при законе, который, казалось бы, должен нас оберегать от греха. В этом заключался опыт Павла. И не потому что закон говорит «не пожелай», но потому что закон в нем заговорил и поставил его перед решением, погрузился ли он по своей воле так глубоко в свое страстное желание, что от него уже не может освободиться т.к. оно всецело овладело им.
Рим.7,8: «Но грех, взяв повод от заповеди, произвел во мне всякое пожелание: ибо без закона грех мертв».
Это тоже жуткий факт, что грех, так сказать, мертв, пока закон в нас не заговорит. Грех просыпается во всей своей власти, когда закон против него предостерегает. Так было и с нами, пока в нашу жизнь ни вошел Христос. Грех спал, так сказать, хотя он жил в нас и мы ему слушались. Но только тогда, когда мы встретились с Христом и Его словом, грех проснулся по-настоящему. Прежде мы его не так замечали и не так переживали, как теперь, когда он под влиянием Христа и Его Духа стал заметным и сознаваемым.
Рим.7,9: «Я жил некогда без закона; но когда пришла заповедь, то грех ожил».
Заметим, что Павел говорит в первом лице во всех стихах от седьмого до двадцать четвертого. Везде фигурирует слово «я». Перед этим и после этого места говорит он тоже в первом лице, но во множественном числе: «мы». Отсюда явственно следует, что Рим.7,7-24 надо принимать как отрывок из его личной истории жизни. То что он пишет здесь своим братьям в Риме, это то, что он горько пережил в своей собственной жизни. Пока закон и заповеди в нем не заговорили, он имел иллюзию, как будто его жизнь была настоящей жизнью. Луч Божий его еще не достиг. Когда же закон и заповедь просветили его жизнь, то вся власть греха ожила в нем и принесла ему смерть.
Рим.7,10: «А я умер; и таким образом заповедь, данная для жизни, послужила мне к смерти».
«А я умер»: это самое главное в переживании Павла под влиянием закона. Более потрясающе не может быть выражено действие закона. Кто не пережил это под влиянием закона, тот значит знаком с ним очень поверхностно. Тот же, в ком закон действительно говорит, может иметь только тот же опыт, что и Павел, а именно: «А я умер». Это опыт всех религий. Они предъявляют только требования, но не помогают нам выбраться из наших трудностей. Человек, принявший всерьез свою религию, должен именно благодаря своей религии признать свое полное поражение. Таким образом он оказывается созревшим для Христа и благодати, из какой бы религии он ни пришел, будь то даже атеизм. Павел говорит, что заповедь указывает путь к жизни, но не помогает получить эту жизнь. Гораздо более закон способствует нашей смерти перед Богом, потому что он будит грех и констатирует нашу вину перед Богом.
Рим.7,11: «Потому что грех, взяв повод от заповеди, обольстил меня и умертвил ею».
Итак, закон Божий хорош, но грех злоупотребляет им, как написано Быт.3. Таким образом, не закон является спасением для нашей жизни, но благодать, которая как живая власть излучается Христом. Поэтому старый закон, который сделал свое дело, должен уступить место новому «закону», приносящему нам жизнь. Это то, что Павел старался объяснить, чтобы мы с полным рвением пустились по пути, который ведет к жизни и называется Иисус Христос.
Рим.7,12: «Посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра».
Этими словами Павел хочет защитить себя против подозрения, что он набрасыват тень на закон. То что он при этом говорит о том, что происходит во внутреннем мире человека, это было только кстати и послужило к тому, чтобы подчеркнуть сущность дела. В общем же во всем этом промежуточном замечании речь идет не об описании внутреннего состояния человека, но в сущности о том, что Павел отнюдь не набрасывает тень на закон, но напротив считает его святым, хотя и ясно видит, что он не может помочь. Напротив, закон является скорей причиной нашей смерти перед Богом. Итак, сам закон остается неприкосновенным. Он был великим приготовлением, продолжавшимся более чем тысяча лет, к настоящему пути к Богу, который называется Христос и благодать. Поэтому-то Христос должен был явиться в израильском народе, так как там это приготовление было выполнено законом. Ни в каком другом месте не могли бы понять, почему Христос должен за нас умереть и почему только благодать может помочь для жизни в Боге. Закон оказался великим учителем от Бога, приготовившим путь для Христа и для благодати (Галат.2,2-24).
Б. Закон духовного свойства и дан Духом, но он не обладает влаятью нас освободить от диктатуры греха. Рим.7,13-23
В этом отделе суть будет не в том, чтобы противопоставить человека еще неспасенного духовно-возрожденному, но в том, чтобы показать, что закон духовного свойства и не повинен в смертельном положении человека. Дух Божий является создателем закона, но закон не обладает силой осуществлять приказания Бога. Он не приносит человеку никакого спасения от диктатуры греха. Поэтому и возрожденный и невозрожденный находятся в одинаковом положении, если они хотят опереться на закон. От него не может прийти ни спасение, ни жизнь. Спасение только во Христе. Наше новое положение в жизни называется теперь не закон, но Иисус Христос. Он дарит нам жизнь и приводит к цели. И все-таки мы склонны снова и снова смотреть на закон, как на путь к жизни. Поэтому хватаемся опять за закон, когда нам в нашей христианской церкви трудно живется. Мы думаем, что если ясный язык закона окончательно проявлен, то этим ч жизнь спасена. Снова и снова мы впадаем в заблуждение, воображая, что мы спасаем жизнь, если найдем правильный путь. Нам кажется непостижимым, чтобы ясно мыслящий человек не поступил бы правильно, если бы он нашел правильный путь. Мы впадаем при этом в то же заблуждение, в которое впали идеализм и все современные идеологии, которые все основываются на предположении: человек по существу хорош. Он должен только узнать, который путь является правильным. Ошибки ведь делают только тогда, когда еще не ориентированы насчет правильного пути.