Д.: Варавва убийца?
С: Да.
Д.: Ты говоришь, что Иешуа схватили?
С: Да, его схватили прислужники синедриона («сане-дрина»). Первосвященники допросили Иешуа и признали виновным. Потом они решили передать его в руки римлян. Они не могли казнить человека, которого многие звали Мессией. Если бы они сделали это, гнев людской пал бы на их головы. Вместо этого первосвященники переложили всю ответственность на плечи властей. Объявили, что он подстрекает к бунту против римлян.
Что ж, такова была политика в те дни. Иисус не был опасен, пока у Него не было последователей. Тогда Его можно было игнорировать, считая простым безумцем.
Д.: Кто ополчился против Него?
С: Санедрин. (Непривычное произношение «санедрин» мешало улавливать смысл.) Законодатели Израиля. (Слово «Израиль» тоже прозвучало как-то непривычно.)
Д.: Они имели право судить?
С: Да. Римские власти оставили это право Санедрину.
Д.: Раньше ты говорил, что Мессию предаст Искариот. Как это произошло?
С.: Он пошел к первосвященникам и сказал им, где Иешуа. И... продал Его.
Д.: И что-нибудь за это получил?
С: Вроде бы кошель с серебром. Но точно я не знаю.
Д.: А сейчас народу предлагают выбрать, кого освободить, Иешуа или Варавву?
С: (Происходящее сильно возмущает его.) В толпе много подкупленных Санедрином подлецов. Они требуют отпустить Варавву.
Д.: Понятно. Первосвященники пытаются помешать людям освободить Иешуа.
С: Не в этом дело. Они просто не могут. Так суждено судьбой.
Д.: Синедрион боится Его?
С: Первосвященники опасаются, что Он может оказаться тем, за кого Его принимают.
Д.: Они не могут допустить освобождения Иешуа. Ты это имеешь в виду?
С: Да.
Д.: Поэтому в толпе много продавшихся Синедриону негодяев? Чтобы подстрекать остальных?
С: Чтобы кричать: «Варавва!» Чье имя прозвучит громче, того и должны отпустить.
Было очевидно, что Садди сильно переживал. Его голос дрожал и прерывался от сильного волнения, и мне оставалось только надеяться, что он будет продолжать свой рассказ.
Д.: Ясно. Давай перенесемся немного вперед и посмотрим, как развиваются события. Я действительно хочу, чтобы ты рассказал об этом. Это для многих будет очень важным. Если тебе тяжело, попробуй представить себя в роли стороннего наблюдателя.
Было заметно, что ему нелегко смотреть на то, что происходит. Я опасалась, что наблюдать за распятием будет для него невыносимо, но я верила, что желание Садди поделиться с другими придаст ему сил и не даст отступить. Время от времени мне приходилось делать внушение, чтобы Кэти успокоилась.
Д.: Я сосчитаю до трех, и мы снова перенесемся немного вперед. Один, два, три. Что сейчас происходит?
С: Решено... сегодня вечером Иешуа и еще двое будут распяты. Римляне всегда казняг так воров, разбойников и убийц. (Ему тяжело, но он продолжает.)
Д.: Но ведь Иешуа не относится к их числу?
С. (шепотом): Нет. Он никогда и никому не причинил вреда. Согласно пророчествам, Мессия прольет кровь за весь мир.
Д.: Кто-нибудь еще наблюдает за происходящим? С: Здесь присутствуют многие.
В Библии говорится, что в то время «отверзлись гробы» и люди видели воскресших. Возможно, они видели как раз тех, кто вместе с Садди внимательно следил из потустороннего мира за тем, что творилось на земле. Событие такого эмоционального накала вполне могло обострить психическое восприятие обыкновенных людей настолько, что они смогли почувствовать это.
С: На земном уровне сотни людей тоже с ужасом наблюдают за этим. Ибо они любят Иешуа и не могут поверить в то, что Его казнят, что Господь допустит это.
Садди переполняли эмоции. Он почти плакал, несмотря на мои призывы оставаться посторонним наблюдателем. А мне нужно было оставаться беспристрастной, чтобы внимательно следить за развитием событий. Если бы я ощутила, что ситуация выходит из-под контроля, я бы немедленно вывела Кэти из транса. Ценность добываемой информации никогда не оправдывает угрозы здоровью субъекта.
Обычно я настолько поглощена наблюдением, что всю полноту эмоционального накала на сеансе осознаю только позднее, прослушивая магнитофонные записи. Только тогда я могу до конца прочувствовать ошеломляющую суть услышанного.
Д.: Что чувствует Иешуа?
С: Он отстранился от боли и очень спокоен. Мне легче от того, что Он не страдает.
Д.: Хорошо, что Иешуа может отстраниться от собственных ощущений. А что Он чувствует по отношению к тем, кто так с Ним поступает?
С: Они не ведают, что творят. Он любит их и не винит, зная, что распятие многим из них откроет глаза.