Иисус печально посмотрел на меня. - Столько времени прошло, а ты всё ещё не понял. Ладно, давай перейдём к искушениям. Что ты собираешься предложить мне в первую очередь? Богатство? Власть? Новую красивую набедренную повязку? У меня есть всё, что мне нужно, всё, чего я хочу.
- Я здесь, чтобы показать тебе всё, что ты мог бы иметь, и всё, чем ты мог бы стать, - сказал я так искренне, как только мог. - То, от чего ты отказываешься, потому что у тебя столь узкий кругозор.
Он уже качал головой. - Ты говоришь о земных вещах. Зачем ты это делаешь, Сатана? Ты должен знать, что у тебя ничего не получится.
- Эй, - сказал я. - Такая работа. И никогда не говори никогда. Я должен попытаться… чтобы ты узрел свет истины.
- Зачем? - спросил Иисус. - Чтобы, если я паду… ты не чувствовал себя таким одиноким?
- Взгляни на себя, - сказал я, на мгновение искренне разозлившись. - Ты - ничтожен. Ты мог бы быть Царём Иудейским, Царём всего Мира, а ты бродишь где-то на задворках, обгоревший, почерневший и так воняешь, что даже ящерицы тебя избегают. Ты выше этого. Ну же, после сорока дней и ночей голодания твой желудок, должно быть, думает, что тебе перерезали горло. Преврати некоторые из этих камней в буханки хлеба, и мы сможем нормально поговорить. Довольно!
- Не хлебом единым будет жить человек, - сказал Иисус, - но всяким словом Божьим. Вера восстановит вас после того, как хлеб исчезнет.
- Это ещё одна из тех треклятых притч? - подозрительно спросил я.
Он вздохнул. - Я не могу отделаться от ощущения, что кто-то из нас упускает суть.
Я посмотрел на пустыню. Каменистая, тяжкая пустошь. - Почему ты согласился пойти в это ужасное место? Ты не мог поститься дома?
- Слишком много помех, - сказал он. - Слишком много отвлекающих факторов. Слишком много нуждающихся. Я здесь для того, чтобы подумать, помедитировать, понять, куда я иду и зачем.
Я щёлкнул пальцами, и в тот же миг мы перенеслись в священный город. Не спрашивайте, в какой именно; поверьте, в те времена это было аксиомой. Я мгновенно переместил нас на вершину храма. Долгий путь вверх. И вниз. Мы оба крепко ухватились за его шпиль обеими руками. Дул сильный ветер. Иисус пристально посмотрел на меня.
- Что мы здесь делаем? Как, по-твоему, я должен здесь медитировать. Отправь меня обратно в пустыню!
- Первое искушение, - сказал я. - Ты ведь желаешь, чтобы люди смотрели на тебя снизу вверх, не так ли? Ты сам сказал, что должен творить чудеса, чтобы привлечь их внимание. Так вот: бросься отсюда вниз… и Бог пошлёт своих ангелов, которые подхватят тебя и благополучно опустят на землю. Вот это будет настоящее чудо. После этого никто не усомнится, что ты действительно тот, за кого себя выдаёшь.
Он крепко держался за шпиль с удивительным достоинством, стараясь не смотреть вниз. Ветер трепал его длинные грязные волосы, но он по-прежнему твёрдо встречал мой взгляд.
- Веруй. - Но не испытывай Бога.
- Но ведь Он не допустит, чтобы ты пострадал, правда?
- Он не вмешивается напрямую в дела мира, даже ради меня. Потому что, если бы он это сделал, это положило бы конец свободе воли.
- Свобода воли, - буркнул я. Мне захотелось плюнуть, но ветер дул прямо на меня. - Впустую потрачено на человечество. Но ладно, продолжим с искушением. У нас есть места и получше.
Ещё один щелчок пальцами, и мы стоим на вершине самой высокой горы в Святой Земле. Горы, конечно, не самые высокие, но всё же, куда ни глянь, открывается прекрасный вид. Я должен был немного разнообразить это, потому что мне было что сказать. И я величественным жестом обвёл окружающее пространство.
- Смотри! Все царства мира простираются перед тобой! Всё это я дарую тебе, чтобы ты распоряжался этим по своему усмотрению. Защищай людей, заботься о них, возвышай их, делай достойными! Я сделаю тебя Царём всего мира, включая все те места, о существовании которых ты даже не подозреваешь, если ты склонишься и будешь поклоняться мне. Вместо Него.
Он долго смотрел на мир. - Ты действительно можешь это сделать? - спросил он, не глядя на меня.
- Да, - ответил я. - Мне было дано особое разрешение свыше. Искушение должно быть реальным, иначе оно ничего не значило бы.
Иисус тихо рассмеялся и встал к миру спиной. - Поклоняйтесь Богу и служите только Ему. Потому что только Он достоин этого. Что… весь мир против Небес?
Я вздохнул, кивнул и вернул нас обратно в пустыню. Я не щёлкал пальцами. Иссяк энтузиазм. Я подвинул камень и сел. Иисус не зря говорил о тишине и покое пустыни. Он сел на другой камень, лицом ко мне.