И в самом деле, вскоре после пророчества Иеремии, возвестившего разрушение Иерусалима, в июле 587 года, Навузардан, полководец Навуходоносора, захватил Святой город, и население Израиля было переселено в Вавилон. Оно вернулось в 536 году, после взятия Вавилона Киром, как предсказывал Иеремия.
Но чтобы увидеть в этом пророчестве рассказ о резне в Вифлееме новорожденных детей, один из которых мог бы стать царем, надо очень постараться!
Понимая, что это невозможно, некоторые экзегеты обращались к пророку Михею, чтобы найти это избиение, за которое они очень цеплялись, потому что, если его не было, Матфей оказывается фальсификатором истории:
«И ты, Вифлеем — Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле, и Которого происхождение из начала, от дней вечных. Посему Он оставит их до времени, доколе не родит имеющая родить; тогда возвратятся к сынам Израиля и оставшиеся братья их» (Мих., 5:2–3).
Михей, пророк, был из колена Иуды, из деревни Морасфи, селения под Элеутерополем. Он жил в 758 году до нашей эры, то есть более чем за век до Иеремии. И здесь сделан намек именно на выселение в Вавилон. Никакого упоминания о резне младенцев в Вифлееме.
Итак, никакое пророчество этого события не предвещало. Несомненно, как признавал Даниэль-Ропс, Ирод был вполне способен на это. Но незачем правдами и неправдами приписывать ему вымышленные преступления, у него, увы, хватало и реальных. Если мы в этом усомнимся, достаточно вспомнить, что Иосиф Флавий в своих «Иудейских древностях», в книгах XVI и XVII, рассказывая о царствовании этого царя, не щадит его: он не пропускает ни одного из преступлений Ирода. Но ни малейшего намека на подобное избиение младенцев. Более того, панегирист Ирода, его современник Никанор (или Николай), старающийся найти оправдания всем бесчинствам идумейского царька, не испытывает никакой необходимости оправдывать это действие: ему оно абсолютно неизвестно.
Но тогда какие тексты, которыми мы располагаем в виде оригинальных рукописей, мы можем принять во внимание как бесспорные хронологические «свидетельства» появления этой легенды? Обратимся к каталогу древних рукописных Евангелий, который читатель уже встречал в нашей книге на с. 32.
Прежде всего у нас есть Синайский кодекс, который официально относят к IV веку; якобы это одна из пятидесяти рукописей, которыми мы обязаны Евсевию Кесарийскому, переведшему их для Константина по его повелению около 331 года. Император разослал эти копии по основным церквам империи, очевидно, чтобы самодержавной властью внести единообразие в зарождающуюся христианскую традицию. Синайский кодекс, в частности, содержит и полный текст Нового Завета. Следовательно, в Евангелии от Матфея (2:16–18) должен содержаться эпизод об «избиении младенцев».[23]
Далее, у нас есть Ватиканский кодекс, официально также относящийся к IV веку. Константин якобы получил некоторое количество его экземпляров от святого Афанасия около 340 года. В нем также должен содержаться весь Новый Завет, а значит, и этот отрывок из Матфея.
Далее — Александрийский кодекс, на сей раз V века. Согласно Зодену, этот текст служил эталоном для сверки, которую проводил Лукиан Антиохийский (ум. ок. 311–312), но текст Евангелий здесь худшего качества. В нем отсутствует весь Матфей, от 1: 1 до 25:5. Значит, здесь нет и рассказа об «избиении младенцев», но это не значит, что он не мог содержаться в отсутствующем куске.
В папирусах, от которых у нас есть только маленькие фрагменты и самые древние из которых датируются в лучшем случае III веком, у нас есть только вторая глава Матфея. Значит, мы не можем ничего предположить.
Итак, сделаем вывод.
Чтобы, несмотря на молчание Иосифа Флавияи Никанора, несмотря на намеренные махинации с пророчествами, якобы относящимися к этому массовому убийству, принять во внимание сам факт, о котором нам сообщает Матфей, надо признать, что Лука заблуждался, что Иисус родился не «во времена переписи Квириния», а двенадцатью годами раньше и что он умер, таким образом, не в тридцать три года, а в сорок пять.
Тогда как уверовать одновременно в столь расходящиеся, столь противоречащие друг другу, столь не связанные между собой рассказы? История пишется на основе документов, а не легенд. Многие экзегеты, протестантские и католические, в наше время уверяют, что «Евангелия — это не исторические рассказы», а просто тексты, связанные с «духовным откровением».