Павел не пытался уговорить новообращенных христиан его забросить, но предлагал им компромисс: продолжать исполнять привычный обряд, однако с новым смыслом. Тем самым и язычники были довольны (в их служениях ничего не меняется), и Павел достигал своей цели (они поклонялись Иисусу). Хлеб и вино потеряли символическое значение и трактуются Павлом буквально как тело и кровь.
1Кор11:26: "Каждый раз, когда вы едите этот хлеб и пьете из этой чаши, вы провозглашает смерть Господа, пока он придет". Это несколько странное торжественное и постоянное объяление о смерти Иисуса противоречит традиции эвхариста как приобщения к его телу и крови.
Отметим, что у Павла и Иоанна эвхарист никак не связан с пасхальным обедом. И это отвечает здравому смыслу: преломлять удобно заквашенный хлеб, а не пресные хрустящие лепешки - matzot.
Мф26 и Ин6, описывающие, в частности, эвхарист - необычно длинные главы (смысловые блоки), что наталкивает на подозрения в компиляции прототекстов, которые каждый из авторов пытается разъяснить.
У иудеев после обеда подавалась чаша благословения. О том, какое большое значение ей придавалось, говорит ее денежный эквивалент - 40 золотых монет (b.Hull87) Возможно, речь шла о ежедневном употреблении воды (вина) и хлеба. Собственно ритуал отличался от христианского: из чаши пил один человек. Естественно, в обряде не было никакого приобщения к телу (?) Б., а благодарность за пищу.
Помнить об Иисусе при каждой трапезе - может быть метафорой осознанности. Такое отношение к действиям (особенно к еде) характерно не только для мистиков, но и для многих религий. Свидетельством чему, например, молитва перед едой: не только благодарность, но и подтверждение, признание существования Б., Чье влияние на мир выразилось в этой трапезе.
На иное происхождение традиции указывает и направление редактирования. "Кровь Моя завета" (Мф26:28) заменено в поздних редакциях на "Кровь Моя нового завета". Если бы в церкви было единое мнение, что "завет" означает именно "новый завет", такое (легко заметное) исправление популярного перикопа было бы лишено смысла. "Новый" могло скорее понадобиться, если речь шла об ином завете. Например, крови Иисуса, проливаемой для обращения иудеев к соблюдению завета. Хотя и маловероятно, однако нельзя исключать, что Матфей, заимствуя традицию (например, у Павла или общих с ним прототекстов), намеренно убрал упоминание о "новом" завете.
Вряд ли удастся определить, как развивалась традиция эвхариста. Возможно, формула Павла "эта чаша есть Новый Завет в Моей Крови", 1Кор11:25, изначально использовала "кровь" как метафору святого духа. Такая метафора свойственна для гностиков, и Павел вполне мог ее заимствовать или придумать. При составлении Евангелий, термин "кровь" (в контексте повешения Иисуса) приобрел буквальное значение, и так и осел в текстах. Осмысленность понятия "чаша завета", конечно, сомнительна - но не многим более чем другие теософские конструкции Павла.
Христиане рассматривают эвхарист как "принятие тела Сына Человеческого как хлеба жизни". То есть, гностический процесс познания царства небесного через Иисуса, что аллегорически выражается в поедании ритуального хлеба.
Может быть употреблена аналогия с чашей страданий, характерной метафорой. Пить из чаши страданий - уподобляться Иисусу. Эта метафора обычно употребляется в отношении не соблюдающих Закон, Пс75:9: "Ибо чаша в руке Господа с пенящимся вином, перемешанным; Он нальет из нее засуху, и все злые будут иссушать ее..." Вероятно, автор не понял несоответствия контекста: чаша страданий не праведных, а злых.
Метаморфозу претерпел не только ритуал, но даже и вино. В Иудее, по-видимому, вино было крепким (виноградный спирт) и с пеной (Betzah29). Его разбавляли водой перед употреблением. Разбавлять же кровь Иисуса было бы как-то неудобно (даже продажа разбавленного вина запрещалась, если продавец специально не объяснит это покупателю). Поэтому можно предположить, что изначально речь шла об обычном (слабоалкогольном) вине, которое к тому времени уже было широко известно в Греции и Риме, но, похоже, не было популярным среди иудеев.
В иудейской традиции "есть" часто обозначает "впитывать мудрость", которая сравнивается с медом или водой. Отсюда небольшой шаг до приобщения к мудрости (знанию, gnosis) путем поедания какой-то ритуальной пищи (облатки). То есть, такого рода традиция витала в воздухе. Церковь ее закрепила в виде обряда который, как обыкновенно все искусственно созданные обряды, плохо согласуется с телогическими представлениями и стандартными аллегориями.
Очевидна изрядная искусственность таких объяснений типично культового обряда.
Отметим здесь искаженность обряда эвхариста. Получается, что апостолы пьют кровь Иисуса, которую он проливает для искупления грехов. Получается, кровь (и Иисус) принесены в жертву апостолам.
На искусственность эвхариста в христианстве указывает и, возможно, иное его происхождение в Евреев9: Иаков поклялся не есть хлеб с того момента, как он пил из чаши Иисуса, и до его воскрешения. После воскрешения Иисус пришел к нему первому: "Мой брат, ешь свой хлеб, ибо Сын Человеческий восстал из спящих".
1Кор10:4: во время Исхода "все пили одно и то же духовное питие, ибо пили из духовного следующего за ними камня; камень же был Христос". Речь о воде из скалы. "Пили из камня - Иисуса": здесь можно усмотреть связь с эвхаристом. Обилие символов (вода Иисуса - приобщение к его духу, вино (кровь) - к его искуплению, хлеб (тело) - к церкви) больше напоминает литературное произведение, чем теологическую концепцию. Вероятно, только закрепление традиции приостановило создание новых метафор.
Ин6:31-32: "Отцы наши ели манну в пустыне... Иисус же сказал им:... не Моисей дал вам хлеб с неба, а Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес..." Здесь Иоанн конфликтует в Павлом: приобщением к духу во время исхода была манна - хлеб, а не вода. Павел же использует хлеб, скорее, как аллегорию церкви - конгрегации.
Впрочем, Иоанн сам не определился с метафорой. Ин4:14: "вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную". Ин7:38-39: "Кто верует в Меня, у того... из сердца потекут реки воды живой. Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него..." Здесь дух ассоциируется с водой, а не с хлебом.
6:9: "Молитесь же так..." устанавливает обряд, который христиане должны исполнять постоянно. 26:26-28, похоже, еще не сформировался как регулярно повторяемый обряд - Иисус не говорит о необходимости его соблюдения.
Учитывая популярность эвхариста уже в раннем христианстве, можно предположить, что он был воплощен в каждой трапезе, на которой присутствовали члены общины. Или, по-другому, он был формальным поводом для оргий, на непотребный характер которых указывал Павел. Вводить какую-либо регулярность для такого спонтанного обряда было тогда не в интересах церкви. А позже пришлось - для придания христианству минимальной аскетичности, когда языческие корни ритуала перестали составлять проблему для христианской традиции.
Говоря о родственности христиан и ессенов, нужно отметить, что последние предполагали аналогичный ритуал (поедание освященного вина и хлеба), который члены общины совершат с пришедшими мессиями (бен Давид и бен Аарон)35. Рассматривая Иисуса как Мессию бен Аарон, а учеников - как членов конгрегации, сходство с обрядом ессенов очевидно.
Сомнительна хроника вечери. Втор16:4-6: жертва приносится при заходе солнца, съесть ее нужно до утра. Жертва приносится в синагоге. В Иерусалиме, видимо, жертва приносилась в Храме. Можно себе представить толпу. Соответственно время на принесение жертвы и возвращение домой. После этого нужно было придти в дом, съесть обед - так, чтобы ничего до утра не оставалось. Очевидно, даже при ритуальной спешке это не менее 2-3 часов. После вечери Иисус пошел на Елеонскую гору молиться, причем молился так долго, что ученики за это время заснули (у Матфея ученики засыпали 3 раза). После этого задержание, Иисуса привели в дом первосвященника. После этого между отречениями Петра прошло более часа, Лк22:59. И только тогда наступил рассвет.