И синедрион впопыхах собрался дома у первосвященника вместо Палаты Выщербленных Камней (The Chamber of Hewn Stones) в Храме? Семьдесят один (M.Sanh1:5) член синедриона, плюс книжники, плюс старейшины - дома? В любом случае, обвинение, предусматривающее казнь, могли слушать не менее двадцати трех судей (M.Sanh1:4).
И почему синедрион собрался именно у первосвященника? Из имеющихся источников, далеко не однозначно, что именно первосвященник возглавлял синедрион. На самом деле, первосвященник не был ни Nasi (патриархом), ни Av bet Din (отцом суда). Однако M.Sanh2:1 упоминает о праве первосвященника осуществлять суд.
Даже при сильном влиянии на синедрион, первосвященник едва ли бы мог собрать его у себя дома. Более того, реальный синедрион, скорее всего, формировался в результате определенной конкурентной борьбы аристократов. Интересы его членов не совпадали и трудно предположить такое послушание первосвященнику.
Согласно Sanh86, в праздничные дни синедрион вообще не рассматривал дел. Также, это был апелляционный суд, хотя, возможно, он мог рассматривать дела в первой инстанции.
Впрочем, необходимо четко понимать, что наши представления о функционировании иудейской легальной системы базируются на преданиях. Характерен M.Sanh1:6: "А откуда мы знаем, что синедрион должен был состоять из семидесяти одного члена? Потому что сказано: 'Собери Мне семьдесят старейшин Израиля'. Поскольку Моисей был в дополнение к ним, итак, были семьдесят один". Согласно традиции, Мишна была составлена в 1-2в.в., и ее авторы могли еще помнить храмовый синедрион. Но они, похоже, говорят об очень давнем времени. Даже сам язык Мишны вызывает сомнения в историчности изложения: она написана на иврите, который видимо, тогда уже не употреблялся, с отдельными арамейскими словами. Собственно, и сегодня теологические тексты часто пишутся архаичным языком. Но таким языком обычно не пишут историки. Он (очевидно, психологически) сопутствует не вполне точным описаниям.
С другой стороны, у Иоанна не синедрион судит Иисуса, а первосвященник с ним беседует, прежде чем отдать Пилату (Ин18:19-24) по обвинению в государственном преступлении (называл себя царем иудейским).
26:60: "и хотя много лжесвидетелей приходило, не нашли" вины в словах Иисуса.
Но ведь священники хотели схватить Иисуса не просто так, а за совершенно конкретные, с их точки зрения, богохульства. Которые, естественно, многие слышали. Какие же были проблемы со свидетелями, и зачем могли понадобиться лжесвидетели?
Что же говорили лжесвидетели, если их показания не указывали на преступление Иисуса? Законы о религиозных преступлениях довольно просты и наверняка были общеизвестны. То есть, либо это были честные свидетели, описывавшие вполне легальные действия Иисуса, либо придется предположить, что лжесвидетелей не инструктировали, что им говорить - довольно странная ситуация. Свидетельствующая, кстати, о непредвзятости суда. Если же рассказы лжесвидетелей были признаны не соответствующими действительности, они вполне могли быть сами казнены.
Теперь, существовала процедура допроса свидетелей. Вначале их всех вместе (M.Sanh3:6) предупреждали о допустимости тех или иных показаний (M.Sanh4:5). В общем случае, они могли говорить только то, что слышали и видели сами, причем только то, что можно было трактовать однозначно. Потом их выводили из зала, и допускали для подробного (не менее восьми пунктов, M.Sanh5:1) допроса по одному. Очевидно, что в таком режиме допрос "многих лжесвидетелей" растянулся бы на изрядное время, нарушая всю и без того очень тесную хронологию дня распятия.
Очень сжатая хронология могла быть следствием искусственного датирования распятия Песахом. Пасхальный обед - одно событие, а ночь в Гефсимании и распятие - совершенно другие, приходящиеся на праздник Суккот. Какой-то редактор по ошибке посчитал два различных фестиваля одним. В связи с этим напомним, что у Иоанна трапеза в ночь перед распятием не является пасхальной.
Датировка распятия Песахом сомнительна: "И положили в совете взять Иисуса хитростью и убить; Но говорили: 'Только не в праздник, чтобы не сделалось возмущения в народе'" (26:4-5).
26:61: "И сказали: Он говорил: 'могу разрушить храм Б. и в три дня создать его'".
Деян6:14: лжесвидетели "слышали, как он {Стефан} говорил, что Иисус Назорей разрушит место сие..." Это откровенно фальсифицированный текст, сыплющий искаженными цитатами из ошибочного перевода. В любом случае, Деяния приписывают Стефану информированность о христианской традиции, но не о словах Иисуса и не об обвинении.
В самом деле, если бы Иисуса обвиняли в синедрионе за обещание разрушить Храм, то не потребовалось бы доказывать в том же синедрионе, что его последователь Стефан цитировал своего учителя.
Ин2:19: "Иисус сказал им в ответ: 'Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его'". Здесь логическая конструкция, типичная для теологических споров. Иисус, фактически, говорит, что он восстановит Храм за три дня - но только в том случае, если присутствующие сами его разрушат.
Обещание разрушить Храм могло наиболее естественно исходить от члена секты, которая не придавала Храму большого значения. Из известных нам сект, такой позиции придерживались ессены. Также, мысль (и слова) о разрушении Храма до 70г. выглядела бы дикой, что с высокой вероятностью указывает на происхождение тезиса после этой даты.
Возможно, это буквальное толкование Фм71: "Я разрушу этот дом, и никто не сможет его построить..." Фома говорит никак не о Храме. Возможно, речь идет о мире, Фм10: "Я принес в мир огонь..." (аналогично Лк12:49). Уничтожение мира как обиталища дьявола было задачей гностиков.
Тема явно была популярной. Возможно, многие проповедники предлагали так продемонстрировать свою силу. Флавий описывает египтянина, который обещал разрушить Храм своим появлением у его стен (по другой версии - стену Иерусалима). Позднее префект Феликс убил многих его последователей, а сам египтянин бежал - при определенной фантазии, здесь можно увидеть сходство с Иисусом.
Такое обещание было беспроигрышным: ведь наверняка никто из иудеев не потребует таким образом (разрушением Храма) проверить лжемессию (вдруг получится?). А если бы и нашлась горячая голова, обеспокоенная толпа быстро бы упросила проповедника не разрушать Храм.
26:61,63: Официальные обвинения против Иисуса: говорил, что может разрушить Храм и построить его за три дня, а также называл себя Мессией и сыном Б.
Но эти обвинения могли основываться только на показаниях свидетелей. Как же могла сложиться ситуация, что свидетелей не оказалось, и даже лжесвидетели говорили иное?
Никто бы не потребовал казни для человека, который обещает разрушить Храм (тем более, обещая быстро восстановить его): дело, заведомо невозможное для человека или небольшой группы. С точки зрения первосвященника, пустая болтовня. Конечно, он отнюдь не боялся, что Иисус разрушит Храм силой Б. иначе он не стал бы преследовать Иисуса.
Называть себя сыном Б. не представляет проблемы в иудаизме. Это обычная аллегория. Забавно, что Лк3:38, приводя генеалогию Иисуса, всех его предков от Адама называет сынами Б., поскольку возводит генеалогию к Б.
Часто ссылаются на Хони (Ониаса, Ану) Галилеянина, которого побили камнями возле Иерусалима. Он творил чудеса и называл себя сыном Б. Но, во-первых, его линчевали. Формальный суд, синедрион, не смог бы признать его виновным. Во-вторых, причиной побития камнями были, скорее, чудеса. Ведь если бы толпа принимала чудеса, то провозглашение Хони сыном Б. выглядело бы как естественное объяснение. В-третьих, реальной непосредственной причиной убийства был его отказ проклясть Аристобула II, как того требовали нападающие.
Эти обвинения, технически, не содержали состава богохульства религиозного преступления.