Davies правильно отмечает, что Павел, назвав Иисуса новым воплощением Закона (вместо Торы), естественно, приписывает Иисусу привычные атрибуты Торы. В частности, существование до создания мира. С другой стороны, Davies ошибочно считает этот факт подтверждением связи Павла с иудаизмом, тогда как здесь типичная ошибочная логическая конструкция: правильный вывод из неверной (произвольной, не доказанной) посылки. Концепция Иисуса как нового воплощения Закона уже безнадежно оторвана от иудаизма, и любые следствия, даже основанные на традиции, их не сблизят.
Примеров такого рода ущербной логики множество. Robinson пишет о том, что христианская доктрина духа Иисуса связана с доктриной духа в Писании. Конечно - но именно потому, что дух Иисуса определен наподобие духа Б. в иудаизме (с точностью до эллинизма, присущего христианскому термину).
Впрочем, церкви статуса Мудрости показалось мало. Она все-таки четко отделена от Б. Поэтому даже наиболее развитая в Евангелиях доктрина этого рода - Logos у Иоанна - была, в некотором роде, законсервирована. Церковь не нашла убедительного объяснения, как считать Logos ипостасью Б., что было бы необходимо для триединства. Решение было найдено простое и вполне традиционное для христианского способа доказывания: ипостась бога - сына просто отождествили со Словом. Сказали, что это одно и то же, и дискуссия была исчерпана.
Триединство
Основной критерий христианства - вера в божественность Иисуса - предельно упрощен. Сам Иисус говорил о своей божественности в совершенно другом смысле, описывая дух, а не происхождение. Натуралистичная концепция семейных отношений Б. и Его сына чрезвычайно примитивна, построена явно по модели человеческих отношений, не имеет никаких корней в словах Иисуса. Выделение Иисуса как собственно формы Б. из ряда других пророков нарушает логику Библии.
Обращение христианства к Иисусу, а не к Б. Даже Дан9:24 ("чтобы помазать Святого") не говорит о форме Б. Триединство Иисуса является искусственным построением, реально не отраженным в синоптиках. Оно чересчур похоже на три ипостаси Кришны: Брахма - Отец, Майя (Дух) - Мать, Вишну - Сын. Флавий, излагая речь Элеазара перед защитниками Масады, несколько раз приводит его ссылки на индусские учения. Если с ними знакомы были даже слушатели Элеазара (или Флавий был уверен, что знакомы), простые иудеи, эти идеи явно были достаточно популярны, чтобы быть принятыми в качестве религии новой секты - в определенном симбиозе с иудаизмом.
Различные формы триединства были известны в Греции, Египте и, по-видимому, Персии. Даже племенные боги могли принимать разную форму. Но ни один из этих культов не был монотеистическим, как иудаизм. Необразованные раннехристианские отцы церкви эту разницу не поняли.
В триедином Иисусе легко усмотреть сильное сходтво с Triptolemus. Он был центральной фигурой в элисинских обрядах, ассоциировался с хлебом и вином. Платон наделяет его функцией судьи в подземном царстве.
Сама концепция триединства является искусственной аналогией трех ипостасей: духа, души и тела. В христианстве это Дух, Отец и Сын, соответственно. Но насколько можно Отца считать душой Иисуса? И какова ценность Иисуса, если у него отсутствует собственная душа?
Отдельный вопрос, почему именно три ипостаси. По обычным представлениям, Б. не может быть количественно ограничен ни в каком аспекте. Следовательно, необходимо допустить бесконечное множество ипостасей, наличие всех возможных ипостасей. Отсюда значение каждой отдельной ипостаси бесконечно мало, и она сводится к своему отсутствию. Т.е., у Б. не может иметь отдельных (проявляемых, обнаруживаемых) ипостасей.
Гал4:6: "Б. направил Дух Сына Своего в ваши сердца..." Но Иисус и святой дух - разные аспекты триединства. Понятие "Дух Сына" вынуждает признать ошибочной либо тезис Павла, либо триединство.
GFP1:1, 2:1 отмечает, что единства не бывает без инкорпореальности. Любые попытки описания Иисуса (даже не как богочеловека, а как специфической силы) образуют корпореальный объект и не допускают единства.
Триединство невозможно совместить с инкорпореальностью и по другой причине. Если что-то может быть представлено в виде нескольких частей, то эти части могут быть (хотя бы мысленно) отделены друг от друга. Следовательно, объект имеет внешние признаки, своего рода форму. Но это как раз и означает корпореальность.
Допустим на мгновение, что Иисус является сущностью Б. В какой-то момент он принял образ человека. Следовательно, в этот момент вне этого тела Иисуса не существовало. То есть, бог христиан стал ограниченным в пространстве корпореальным. Причем, в мире, который включает его - то есть, больше него. Пожалуй, поверить в такое вряд ли кто-то согласится. Кстати, имеющий форму бог как раз и называется идолом.
Даже фигуры гностического пантеона рассматривались, возможно, как проявления, инкарнации инкорпореального бога. Христианство же проповедует именно антропоморфного бога, Иисуса - бога, который в некоторый момент времени ограничен человеческим телом.
Если Иисус есть Б., использующий человеческое тело - то что же получается, иудеи распяли Вечного и Всемогущего Б. ? И если даже сделать такое предположение, то могли ли они это сделать без Его на то воли? А как же такая воля согласуется с декларируемым христианством стремлением Иисуса к спасению иудеев? И как же это совместить с принципиальным тезисом о недоступности лица Б. - на Хориве Он был огнем, в лагере иудеев на Синае Он был облаком, в видениях пророков описывался без лица - а тут повернулся к христианам лицом? Иисус надеялся, страдал, огорчался. Как мог испытывать эти чувства Неизменный Б. ?
Триединство автоматически означает, что Иисус всегда и в полном объеме имел дух Б. Но как же тогда он, будучи ребенком, мог иметь душу и характер ребенка? Как он получил святой дух только при крещении?
Иисус не указывает на единство: Мф6:6-9: "Отец твой..., Отец ваш..., Отче наш..." Отец Небесный не является сущностью Иисуса. Разделение в душе и пространстве видно из того, что Иисус постоянно обращался к Б. и рассчитывал быть услышанным.
Лк6:12: "взошел Он на гору помолиться и пробыл всю ночь в молитве к Б."
Лк11:13: "Отец Небесный даст Духа Святого просящим у Него". Святой Дух не является сущностью Иисуса, он не распоряжается духом, но сам обрел его благодатью.
Ин5:26: "Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе". То есть, Б. - Отец первичен над Сыном, которому Он "дал иметь жизнь". Но Б. мы называем именно Вечного, Бывшего Изначально, Первичного - а не тех, которым Он дал жизнь.
Ин13:16: "раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его".
Ин13:32: "Если Б. прославился в Нем, то и Б. прославит Его в Себе, и вскоре прославит Его". Конкретно указана временная задержка - "вскоре прославит". То есть, прославление Б. и Иисуса - не одновременно, и они не едины.
Ин14:28: "Отец Мой более Меня".
Ин17:25: "Отче Праведный! и мир Тебя не познал; а я познал Тебя, и сии познали, что Ты послал Меня..." Если Иисус не занимался философскими поисками собственного духа, то следует признать, что познание относится ко внешнему объекту. "Ты послал Меня" - явно не описание себя самого.
Ис53:11: "Он, праведник, раб Мой..."
Иоил2:29: "И также на рабов и рабынь в те дни излию от Духа Моего".
1Кор15:22-24: "во Христе все оживут, Каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы... а затем конец, когда Он предаст Царство Б. и Отцу..." То есть, сначала оживет Иисус (второе пришествие), потом он оживит христиан, потом Б. оживит всех остальных. Для Павла Б. и Иисус еще не были едины.
Был ли Иисус более чем пророком? Во Втор18:18 Б. говорит Моисею: "Я воздвигну им пророков из среды братьев их, таких как ты, и вложу слова Мои в уста их..." Иисус в Ин5:45 ссылается на Моисея - видимо, именно на эти записанные Моисеем слова. Так в чем же Иисус отличался от пророков или превосходил их?Но ни иудеям, ни христианам не приходит в голову поклоняться Моисею, изготавливать в его честь идолы-иконы, считать его теологически самостоятельной фигурой - основателем религии. А ведь - "таких, как ты".